Село Шорохи (местные жители называют его Сарусо) расположено на востоке Грузии на самой границе с Россией и населено аварцами – одной из народностей Дагестана.
Аварцы в Кахетии – изолированное и закрытое сообщество. Своим появлением в Грузии они обязаны Сталину – после депортации чеченцев в 1944 году Чечня и Ингушетия были заселены дагестанскими народами, а когда при Хрущеве чеченцам разрешили вернуться, аварцам пришлось снова переезжать - и государство выделило им землю в Кахетии, вблизи Кавказского хребта. В советское время границы тут не было, и жители села ощущали себя частью Дагестана.
Сейчас напрямую границу через перевал пересечь нельзя, но у жителей села сохраняются тесные связи с Россией, люди ездят на заработки в Москву и Махачкалу, смотрят российское телевидение и рассказывают о дагестанских родственниках, воюющих в Украине в составе российской армии - и по их словам, среди них немало погибших и раненых, кого-то, по рассказам, отправляли на минные поля на верную смерть. Мужчины при этом просят передать "нашему Владимиру Владимировичу", чтобы не бомбил село, заверяют, что в каждой семье висит фото Путина.
Подавляющее большинство населения – мусульмане, и в селе практикуется многоженство и принято характерное для кавказских мусульман отношение к женщине: "Замуж выходит – надо все дома делать, детей кормить, уборку делать, мужа слушаться, кормить, мужу стирать, огородом заниматься". Аварских девушек выдают замуж рано и, как правило, не по любви. Женщина, живущая одна, нередко становится мишенью мужской агрессии.
На праздник Ураза-Байрам, в первый день после месячного поста, в каждом дворе села накрыт стол, куда любой может зайти поесть. Мужчины ходят отдельно, женщины – отдельно.
Истории села и его жителей – в фильме документального проекта "Признаки жизни".
Монологи Фанисы
У меня был любимый парень. Он пошел в армию, а меня насильно замуж выдали
– В 15 лет меня выдали замуж, в 16 лет я родила ребенка. Мой дядя вместе с братом [будущего мужа] вместе покушал и решил меня выдать замуж: "Давай за твоего брата выдадим". Они друзья были, соседи. Они решили нас соединить. Я вообще не любила его, у меня был другой любимый парень. Он пошел в армию, а меня насильно замуж выдали. 12 лет жила с этим мужиком.
Беременная, не беременная, все надо делать: и корову доить, и в поле работать, и дома работать, и готовить. Тут только женщины все делают, а мужики смотрят издалека, отдыхают, в карты играют, гуляют. Кто-то зарабатывает, а кто-то не зарабатывает, на родителей пенсии, на пособия для детей.
Начал играть на деньги, до невозможности. Дома не бывал. Потратит деньги, потом не переносит эту трату, на нас нападал. Бросал на пол ребенка спящего.
Я взяла ребенка, пришла сюда, ночью, в родительский дом, – родители умерли. Была зима, мороз, снег. Хоть сто пальто одевай, без печки, без ремонта. Когда зашла сюда, целую ночь караулила ребенка, чтобы не замерз. Ужас, что мы пережили.
Он меня в комнату затолкнул, бросил на кровать. Говорит: "У тебя кто есть, кто тебе поможет?"
Они такие, беспомощного кого-нибудь увидят, все будут мучать. Ушла от мужа, живу одна. Хотели со мной шуры-муры. Камнем кидали, чтобы из дома меня выманить на улицу. Поджигали даже, бензином, типа, меня испугать. Потом один парень меня чуть не изнасиловал – в тюрьму попал. Он меня в комнату затолкнул, бросил на кровать, высокий, два метра, неженатый молодой парень. Говорит: "У тебя кто есть, кто тебе поможет?" Закрутил руки, были царапины и синяки. Я говорю: "Завтра девчонки на работу, чтобы меня тоже забрали, можно я напишу одну смс?" Он такой тупица, мне поверил, телефон дал. Я написала быстро подруге: "Срочно помогите". Мне судья в суде говорит: "Твоя смска тебя спасла". И заплакал.
У меня появился муж, мы познакомились, подружились, он мне помогал, кушать нам принес. На природу ходили. Он говорит: "Если со мной будешь, никогда не узнаешь, что такое горе". Мы с этим парнем 20 лет вместе. Он механик, машины делает. По возрасту мы одногодки оба, 1973 года рождения. Женатый, у него жена, дети. Я – разведенная.
Лучше было бы, если был собственный мой муж
Мы женаты, у [мусульман] есть обычай две-три жены. Мой сын приехал, говорит: "Если вы свяжетесь друг с другом узами, по нашей традиции, [хорошо], а так я не согласен, если вы распутно будете жить". По традиции надо приводить муллу, чтобы связал нас узами, он согласился. Сын подумал, что мне нужен друг, не жить одной, в меня все камнями бросали. Я сказала: этого парня не хочу потерять, он хороший, сколько он нам добра сделал. Хочу всегда его поддерживать. Мне будет тяжело очень, но я его буду понимать, потому что ему тоже тяжело. Он в слезах приходит, рассказывает, как ему трудно без меня там. У меня тоже чувства, пойми, говорит, как бросить жену. Лучше было бы, если был собственный мой муж – больше общения, посиделок, больше друг другу поддержки. Одной тяжело. Аллах так подарил – это дар божий, мужик, который со мной живет. Что делать, для меня собственный, один-единственный не родился, наверное. Здесь у девочек мужики 7-8 месяцев в Москве работают, а он три раза в неделю приезжает. Как с этим мужиком начала жить, все стало спокойно, вдруг изменилась жизнь. Это, наверное, сам Аллах тоже так делает: живи ровно, а то тебе будет очень трудно.
Он живет со своей женой, иногда звонит: как дела? Умерла или нет, узнать. Я когда с ним встретилась, я не думала, что так трудно будет, приходы и уходы его. Я ему говорю: это очень тяжело, когда ты ждешь, ты знаешь, что там семья у него, что не может приезжать. Одна сторона успокаивает, а другая сторона переворачивает все внутри. Я говорю [себе]: я не хочу с ним встречаться, хочу ему сказать – больше сюда не приходи. Потом думаю: одной быть?
Я иногда говорю: где ты меня родил, Господи, в каком месте?
Я грузинское крещение приняла ради моего сына. Наш народ это не принимает. Мой ребенок чуть не умер, из-за велосипеда травма. Я побежала в [христианский] храм – самое священное место, если человек туда пойдет, молится, все сбывается. Я взяла крест в руки: я тебе помогу, Господи, ты же таскал этот крест, я тоже чуть-чуть помогу тебе. Ты дал этого ребенка мне, ты не отнимешь у меня, я верю, что не отнимешь. Я буду креститься, буду носить крест. К священнику я пошла, он начал смеяться, видит, что я мусульманка. Я сказала: "Ну и что, что я мусульманка, я обещала перед Богом, хочу выполнить обещание". Покрестили.
Молюсь по-мусульмански, по-христиански, читаю молитвы. Люди все знают. Они ненавидят меня за это, отключились от меня. Я была как будто ворона среди баранов. Я иногда говорю: где ты меня родил, Господи, в каком месте? Он же лучше знал, где мне родиться. Будто я пришелец, как будто меня не понимает никто. Я много раз думала: почему меня не понимают? Я как будто одна.
