ПРАГА---Югоосетинская делегация во главе с президентом отправилась в Донецк на похороны погибшего в пятницу лидера самопровозглашенной ДНР Александра Захарченко. И это не единственный признак скорби в самопровозглашенной республике, причем наш обозреватель Мурат Гукемухов считает ее вполне искренней. Он рассказал в беседе с нами, из чего состоит это сочувствие и что скрывалось и, возможно, продолжает скрываться за сотрудничеством в клубе самопровозглашенных республик.
Вадим Дубнов: Анатолий Бибилов поехал на похороны Александра Захарченко, а вообще, злые языки утверждают, что в чиновном Facebook в Южной Осетии в пятницу все как по команде начали вывешивать траурные знаки. Насколько это правда, и как, вообще, выглядит эта государственная скорбь и, скажем так, обычная человеческая, если она есть?
Мурат Гукемухов: На самом деле, имеет место и то и другое. С одной стороны, конечно, чисто по-человечески самопровозглашенная Донецкая Республика воспринимается южными осетинами как явление очень близкое, с другой стороны, это и какая-то аналогия. Тут очень много точек соприкосновения. Надо отметить, что южным осетинам всегда был обиден термин «сепаратист» – они никогда себя таковыми не считали и всегда настаивали на том, что они сами являются жертвой какого-то несправедливого исторического процесса, в котором они совершили единственно правильный выбор. И вот Донбасс воспринимался, конечно, как подтверждение их правоты, как некое историческое братство.
В представлении Южной Осетии формировался целый клуб таких спорных территорий с пророссийской ориентацией, и в этом клубе, несмотря на то, что самая маленькая – Южная Осетия, она ощущала для себя такое почетное, значимое место – если не во главе стола, то по правую руку от тамады точно. Т.к. она, с одной стороны, в отличие от них всех, была признана Россией, она видела свою историческую миссию в помощи «младшим братьям» по этому клубу. Хотя эти «младшие братья» в десять раз больше по численности, но тем не менее они не признаны, у них как бы более шаткий статус. Южная Осетия воспринимала эту ситуацию с Донбассом как возможность быть полезной России по-настоящему, т.е. не просто быть союзником с протянутой рукой, а вернуть союзнический долг, отблагодарить за 2008 год, к примеру, – за признание, за защиту.
Южная Осетия воспринимала эту ситуацию с Донбассом как возможность быть полезной России по-настоящему, т.е. не просто быть союзником с протянутой рукой, а вернуть союзнический долг
Я не нахожусь на территории республики, а просто поговорил с людьми, и они действительно сочувствуют. Я не скажу, что это горе накрыло всю Южную Осетию и там женщины надели черные платки, но сочувствие, безусловно, есть, люди переживают, им это ощущение близко – ощущение потери одного из значимых людей сопротивления. Тем более, Захарченко много раз бывал в Южной Осетии, а это приятно. Со стороны Донецкой народной республики и Луганской народной республики был такой почетный пиетет к маленькой Южной Осетии, а т.н. сотрудничество на официальном уровне давало ощущение полнокровного государства, полнокровных межгосударственных отношений. На самом деле, очень приятно, когда, спустя двадцать лет конфликта и даже больше, начинаешь вдруг себя ощущать полноценным государством.
Вадим Дубнов: Как выглядит официальная скорбь?
Мурат Гукемухов: Югоосетинская делегация во главе с президентом республики поехала на похороны Захарченко в Донбасс. Куда больше? Мне кажется, это такой знак подчеркнутого уважения.
Вадим Дубнов: Насколько известно или не очень известно, во времена Захарченко и при участии Захарченко Южная Осетия, возможно, выполняла роль такого неформального посредника в различных деликатных сделках. Вот что про это известно и что теперь с этим будет?
Мурат Гукемухов: На самом деле, выполняла или собиралась выполнять – доподлинно неизвестно, потому что все было на уровне намерений, а реализованы эти намерения или нет, мне, например, ничего не известно. Но в последний визит югоосетинской делегации во главе с Анатолием Бибиловым в Донецкую народную республику, где его сопровождали министр экономики, руководитель Торгово-промышленной палаты и т.д., там обсуждались именно экономические вопросы, причем вопросы, к которым Южная Осетия имеет самое маленькое отношение. Например, Анатолий Бибилов говорил о развитии связей в отношении банковского сектора, о том, что Южная Осетия будет развивать банковский сектор в Донецкой народной республике или о том, что предполагаются какие-то соглашения в области угля и стали.
Выглядит по меньшей мере странно: маленькая республика с населением в 50 тысяч человек, с давальческой экономикой, собирается развивать банковский сектор двухмиллионного региона
Согласитесь, это выглядит по меньшей мере странно: маленькая республика с населением в 50 тысяч человек, с давальческой экономикой, собирается развивать банковский сектор двухмиллионного региона, расположенного от нее на расстоянии тысячи километров. Очевидно, что речь идет о том, что это сотрудничество будет идти формально от лица Южной Осетии, а никто, наверное, из российских компаний за этим сотрудничеством стоять не может. Другое дело, насколько это сейчас реализуется в полном объеме. Многие российские эксперты говорят о том, что эти инициативы Цхинвала излишни, о том, что целый ряд российских компаний и банков с открытым забралом работают по Крыму, а значит, им нечего терять в плане сотрудничества с Донбассом, но тем не менее такой диалог существует.
Я думаю, что речь идет не о том, насколько эти инструменты проработаны или не проработаны, а здесь как раз таки все просто: вы открываете формально юридическое лицо на территории Цхинвала, и оно работает, где угодно. Здесь вопрос не возможности или невозможности реализации, а целесообразности. Сейчас, насколько я знаю, российским компаниям, которые пострадали в результате на крымском или донбасском направлении, внутри России даются очень хорошие преференции для того, чтобы отбить потери. И в этой связи, захочет кто-нибудь с этим связываться или нет, – вот в этом вопрос. Захочет ли какая-нибудь российская компания входить в эти воды?
Текст содержит топонимы и терминологию, используемые в самопровозглашенных республиках Абхазия и Южная Осетия
