Председатель югоосетинского парламента Петр Гассиев в интервью газете «Республика» заявил, что пункт пропуска «Раздахан» необходимо закрыть. Это заявление второго лица в государстве наделало много шума. Эксперты гадают, что это было – анонс уже принятого руководством решения или склонность к скандальным заявлениям, которую уже не раз демонстрировал спикер.
Председатель югоосетинского парламента Петр Гассиев в интервью газете «Республика» сделал следующее заявление:
«Я никогда это мнение не менял и всегда его озвучивал. Я считаю, что пункт пропуска «Раздахан» нужно закрывать. Не только для сельхозпродукции, но закрывать вообще, полностью! Понятно, что мы получаем большое количество сельхозпродукции – огурцы, помидоры и прочее, из Грузии. Но я думаю, что, во-первых, к республике, которая несколько раз за последние сто лет пыталась нас уничтожить, не может быть никакого доверия по качеству поставляемых ими продуктов. Во-вторых, эти продукты прекрасно могут выращиваться на нашей территории. Поэтому полагаю, что никакой катастрофы не будет, если мы закроем полностью пункт пропуска «Раздахан».
Это заявление затрагивает сразу несколько аспектов жизни республики, ее перспектив. Остановимся на одном: праве жителей на свободу передвижения. Гражданская активистка из Ленингора Тамара Меаракишвили напоминает, что это не первое подобное заявление Петра Гассиева. Он говорил о необходимости закрытия пункта пропуска «Раздахан» еще до назначения на пост спикера:
«Об этом заявлении Петра Гассиева Анатолию Бибилову напомнили на встрече с избирателями у нас в поселке, когда он баллотировался в президенты. Его спросили: что это было – позиция возглавляемой вами партии или личное мнение Гассиева? Тогда Анатолий Бибилов ответил, что дорогу он закрывать не собирается: «Вас пугают от моего имени, но никому не верьте, это ложь».
Жители Ленингора, говорит Тамара Меаракишвили, на подобные заявления реагируют крайне болезненно. Все политические спекуляции в районе, прежде всего, связаны с дорогой на Тбилиси. Людей издергали, они уже никому не верят. Поэтому, когда границу закрывают на праздничные дни, поселок пустеет, люди выезжают к родственникам, опасаясь, что границу могут больше не открыть и они останутся отрезанными от своих родных. То есть они меньше опасаются потерять нажитое, чем связь с родными.
Нехорошо спекулировать такими темами, считает Тамара:
«Это не вопрос политической конъюнктуры. Это часть гарантий республики Южная Осетия в отношении грузинского населения, которое перешло под юрисдикцию Цхинвала в 2008 году. Эти гарантии не могут быть пересмотрены.
Дело не только в торговле овощами и фруктами. Спикер не должен лишь на этом основании принимать решение – закрывать дорогу или нет. Наши семьи разделены, наши родные и близкие на той стороне. Я уже не говорю о здравоохранении – для нас это жизненно важно. А он говорит: «закроем границу». Он же должен подумать, как политик, как второе лицо в государстве, перед тем, как говорить такие вещи».
Напомню: сразу после пятидневной войны в Ленингор приехал Эдуард Кокойты и как президент от имени югоосетинского государства гарантировал жителям республики безопасность, соблюдение их гражданских прав и свободу передвижения. Эти обязательства взял на себя не лично Эдуард Кокойты, а Южная Осетия, поэтому они в силе вне зависимости от того, кто занимает пост президента.
По словам российского политолога Николая Силаева, когда принималось решение о признании независимости Южной Осетии и Абхазии, российские власти искали любую связь с любым имеющимся правовым наследием. И таким правовым наследием были административные границы двух автономий Грузии. Таким образом, Ленингорский район вошел в состав республики вместе с его грузинским населением, говорит Николай Силаев:
«Понятно, что одной из проблем здесь оказывается положение грузинского меньшинства в Южной Осетии. И понятно, что Москве в дополнение ко всем обвинениям, которые в ее адрес выдвигают, обвинение еще и в изгнании грузинского меньшинства было совершенно не нужно. Что касается политики в отношении грузинских жителей Ахалгорского района, наверное, те решения, которые принимались в Цхинвале, согласовывались с Москвой или, по крайней мере, Москву ставили в известность.
– А как сейчас? Москва также болезненно реагируют на возможные упреки и пытается их предупредить?
– Сейчас другая проблема. На нас повесили уже столько собак, что к вопросам имиджа Москва стала гораздо менее чувствительна, чем в 2008 году. Сейчас это в большей степени внутренний вопрос республики, чем это было в 2008 году. Есть, правда, еще одно обстоятельство. В Российской Федерации все-таки на уровне здравого смысла чиновников, каких-то разделяемых всеми, пусть даже не проговоренных вслух правил, очень не одобряют этнический национализм. В некоторых случаях его терпят, но как образ действий он считается неприемлемым. На мой взгляд, это может помочь, если разговоры про закрытие границы не окажутся только разговорами.
– Вы считаете, могут одернуть?
– Я думаю, что могут».
Текст содержит топонимы и терминологию, используемые в самопровозглашенных республиках Абхазия и Южная Осетия
