Персонал психиатрической клиники Бедиани прекратил протест и отпустил бенефициаров-«заложников». Накануне вечером, после встречи с представителями Минздрава, они дали согласие на перевод пациентов в другие клиники. Впрочем, главный вопрос, с которого акцент на фоне социального протеста был смещен, пока так и остается открытым: что изменится для пациентов, годами проживавших в нечеловеческих условиях?
В поселке Бедиани проживает несколько десятков семей. И почти в каждой из них есть человек, который работает в местной психиатрической клинике. Другого источника дохода у его жителей практически нет. Там нет даже банкомата: чтобы получить полагающуюся им зарплату, люди ежемесячно ездят в районный центр. Соответственно, их страх потерять то немногое, что у них есть сейчас, – более чем понятен.
Впрочем, и он, как полагает Майя Шишниашвили, руководитель движения «За изменения» (коалиция организаций по правам людей с ограниченными возможностями и их родителей), не оправдывает того, что произошло в конце прошлой недели, когда пациенты бедианской клиники фактически оказались в заложниках. Персонал клиники, опасаясь потерять работу и того, что на ее месте после ремонта может быть открыт центр наркореабилитации, не дал представителям Минздрава перевезти 30 бенефициаров в клинику села Кутири.
«Это должны быть места, где будут заботиться о людях. Но, как показали последние события, когда людей на деле просто взяли в заложники, – ни министерство, ни персонал бедианской клиники о самих пациентах не думают. Как будто этих людей не существует, как будто они невидимки. Как они должны быть, где – об этом речи не шло. Это и есть основная проблема системы т.н. заботы о людях», – говорит Майя Шишниашвили.
На эти несколько дней пациенты бедианской клиники оказались в заложниках по воле персонала, но по сути быть ими они никогда и не переставали: крупные закрытые учреждения данного типа просто не подразумевают индивидуального подхода к каждому конкретному бенефициару. Более того, игнорируют пациента как личность и всячески способствуют ее подавлению:
«Большие институции не видят человека, которого обслуживают. Человек попадает в это учреждение для того, чтобы о нем заботились. Но что мы получаем на деле? Человек отрывается от общества, от родственников, лишается отношений. Это минимум социальная изоляция, не говоря о физической. Из-за этой изоляции физическое и психическое здоровье этих людей ухудшается. В то же время социальные навыки этих людей деградируют, у них появляется стигма по отношению к себе, появляется чувство, что они ни на что не способны, и, соответственно, они ничего и не делают. Их личные качества отходят назад – система диктует им, как они должны жить: в крупных институциях они становятся абсолютно беспомощными и бесправными».
И это, говорит Майя Шишниашвили, действует даже при условии, когда крупная клиника этой направленности хотя бы визуально выглядит более или менее прилично. В Бедиани же, и это многократно упоминалось в заключениях Народного защитника, условия жуткие, и не меняется это годами.
«Я думала, что такие вещи только в кино бывают. Всегда говорила, что даже идеально чистые и отремонтированные крупные учреждения остаются институциями: закрыть людей, кормить и поить их – это ненормальная жизнь, будь это даже дворец. А тут Бедиани – где люди чуть ли не друг на друге лежат – такая теснота в палатах, где их не выпускают на улицу, и даже если бы выпускали, до ближайшего населенного пункта 30 километров. Их намеренно в свое время определили в место, отрезанное (от людей), чтобы страна забыла об их существовании. Чтобы они случайно никому на глаза не попадались. А т.к. их не видно – ощущение, что и проблемы нет», – говорит правозащитник.
Кто-то может называть процесс, начавшийся в Бедиани, началом деинституционализации, но на самом деле – это смена одной институции на другую: одной ржавой клетки на другую, менее потрепанную, говорит Майя Шишниашвили. При этом разговоры о деинституционализации со стороны государства ведутся уже очень давно: о том, что необходимо создавать дома семейного и малого типа, что некоторые клиники следует вообще закрыть, некоторые оставить, однако, как только доходит до дела – все банально сводится к инфраструктуре, говорит Гия Какачия, директор Партнерства за социальное благополучие:
«В Бедиани ужасная физическая среда (инфраструктура), и сейчас государство пытается ее уничтожить. Но что мы получаем? Мы получаем, что все эти пациенты механически будут распределены по другим учреждениям».
Таким образом, выходит, что государство пытается решить проблему визуально, в то время как суть не меняется: альтернативы закрытым психиатрическим клиникам не появляется, они остаются единственной формой услуги, которую может предложить государство людям с психическими заболеваниями, и качество ее при этом оставляет множество вопросов. Тем временем во всех этих клиниках, говорит Какачия, много людей, которые вообще не должны там находиться:
«Если просмотреть истории пациентов, и об этом говорят сами психиатры того же Бедиани (хотя я могу сказать, что практически такая же ситуация в Кутири и Сурами), – так вот, внушительная часть пациентов вообще не должна там находиться. Да, у них есть определенные проблемы, периодически их состояние может обостряться, а может, и нет, но это не является показанием для их постоянного нахождения там. В Бедиани есть около 30 человек, которые 15 лет живут там, даже не выходили оттуда, очень много тех, кто живет более 10, более пяти лет. Получается, что людям приходится всю жизнь проводить в медучреждении, потому что у нас не работают другие звенья системы: не работает социальная служба, есть проблемы с родственниками пациентов, есть социально-экономические проблемы, кто-то лишился дома, потому что его продали или сдали в аренду (родственники) и т.д. Т.е. есть люди, относительно которых все сходятся во мнении, что они не должны быть там, но им просто некуда идти».
Как рассказал «Эху Кавказа» сотрудник бедианской клиники Малхаз Гулашвили, накануне в ходе встречи с представителями Минздрава им пообещали, что профиль клиники не изменится и после ремонта все трудоустроенные продолжат работать в ней, после чего персонал дал согласие на временный перевод пациентов.
В самом ведомстве эту информацию комментировать сегодня не стали. Куда, на какой срок и когда в конечном счете переведут пациентов бедианской клиники, планируется ли сделать что-либо для решения проблем, о которых говорят специалисты, – эти вопросы пока так и остаются без ответов.
