В Международный день защиты детей мы решили спросить у жителей Абхазии, что они думают о сложившейся в республике ситуации в этой сфере.
– Насколько в Абхазии защищены права детей?
Камма Гопия: На что имеет право ребенок? Он имеет право на такой уровень жизни, который необходим для его физического, духовного, эмоционального развития, положительного развития. Об этом говорит Конвенция о правах ребенка, но, зная ситуацию в Абхазии не понаслышке, как представитель организации, которая занимается защитой детей, могут сказать, что в этом плане права наших детей не совсем защищены. По крайней мере, не на том уровне, на котором хотелось бы. А кто гарантирует защиту прав? Кто гарантирует ребенку качественное, достойное образование, кто гарантирует бесплатную медицину, кто гарантирует вообще развитие ребенка? Это прежде всего семья и государство. Но я могу ответственно заявить, что со стороны многих семей отсутствуют такие гарантии, а со стороны государства я бы сказала, что они на очень низком уровне.
Темур Надарая: Права детей защищаются семьей, государством, обществом. Я думаю, что в Абхазии в достаточной мере защищены права детей, у нас нет домов, где сотни детей не могут найти своих родителей, у нас нет голодающих детей, как в Африке. Конечно, всегда есть большие цели, достижения, к которым мы должны стремиться, но я думаю, что они у нас защищены.
Гунда Джения: Я не думаю, что такой вопрос вообще стоит в Абхазии, отдельно права взрослых и права детей. Это дело семейное, как можешь, так и оберегаешь, защищаешь, устраиваешь своего ребенка. У нас нет Уполномоченного по правам ребенка и нет реабилитационных центров. В парламенте давно уже этот вопрос поднимается, но почему-то он так и не решается. Нет здания типа социального приюта. Таких детей немало здесь, которые привыкли жить в нужде. Очень много детей, которые просто элементарно не ходят в школы. Тут поднимают бунт в соцсетях, когда дети не могут выехать на соревнования, на концерты (из-за санкций Грузии), а то, что просто дети не могут получить среднее образование, почему-то никто не говорит; мы работали с такими семьями, в принципе, вопрос этот не ставится, как им помочь.
Тимур Куакуаскир: Я – ребенок войны. Мне было семь лет, когда шла Отечественная война народа Абхазии 1992-1993 гг. И сегодня я родитель, у меня сын, ему 13 лет. Мне бы хотелось, чтобы мой сын проживал намного лучшее детство. Я ему пытаюсь дать все, мне кажется, что большая, подавляющая часть Абхазии именно в таком ключе воспитывает и оберегает своих детей.
Диана: Я думаю, что права детей защищают в Абхазии их родители, их старшие, потому что к детям относятся очень трепетно и заботливо, стараются дать им самое лучшее, даже в ущерб себе.
– А что касается государственных структур?
Диана: У нас существуют законы, конечно, в наследство нам достались от Советского Союза, и, возможно, в рамках этих законов не предполагается индивидуальная защита детей и их интересов, если сравнивать это законодательство с европейскими странами или с американским законодательством.
Майя Бедоева: Сейчас все актуальнее становится вопрос о правах детей, и ситуация намного лучше, чем раньше. Чаще поднимаются вопросы о правах детей, о защите детей, эти вопросы раньше казались неактуальными. Об этом можно говорить даже на примере создания социальной службы поддержки семей, где основной задачей является защита детей, отстаивание их прав. Повышается информированность самих детей об их правах. Издаются разные книжки и пособия для того, чтобы дети понимали, какие у них права, и сами могли себя защищать, в том числе.
Текст содержит топонимы и терминологию, используемые в самопровозглашенных республиках Абхазия и Южная Осетия
