Большая часть коллектива Абхазского драматического театра бастует уже двадцать дней. Спектакли не идут, актеры и технический состав протестуют против единоначалия, а недавно возглавивший театр новый директор считает, что имеет место саботаж. Создана правительственная комиссия, которая решает, как наладить жизнь единственного национального театра.
27 февраля 52 сотрудника Абхазского государственного драматического театра объявили о забастовке. Среди них два режиссера из трех, работающих в театре, и 28 актеров из 46. Всего в театре работают 98 человек.
Бастующие актеры направили письмо президенту, спикеру парламента, премьер-министру и министру культуры, в котором выражают несогласие с той реструктуризацией системы управления театром, которая была произведена в связи с назначением на должность генерального директора театра народного артиста Нодара Чанба.
Your browser doesn’t support HTML5
Гордиев узел Абхазского драмтеатра
Они считают, что приход Нодара Чанба десять месяцев тому назад только ухудшил ситуацию. Вместо того чтобы объединить труппу и создать условия для эффективной работы, он разделил ее на «псевдоэлиту» и «вспомогательный состав», принял на работу людей, далеких от театра. Устав был изменен под одного человека без учета прав коллектива. Протестующие требуют восстановить прежний устав театра и вернуть бывшего директора – Адгура Джения.
Для того чтобы понять, что происходит сегодня в Абхазском театре, почему большая часть актеров отказывается работать и почему объявившие забастовку не могут найти общий язык с новым генеральным директором, я отправилась в Абхазский государственный драматический театр.
Со стороны протестующих мне помогали разбираться в ситуации режиссер Мадина Аргун, которая более двадцати лет работает в театре, заслуженный артист Роман Сабуа, работающий в театре более тридцати лет, и другие. О своей позиции рассказал и генеральный директор Абхазского театра, заслуженный артист Нодар Чанба.
Мадина Аргун:«У сотрудников театра нет доверия к единоличному управлению, это не демократично и не способствует здоровому функционированию труппы»
На вопрос о том, что сейчас происходит в театре, Мадина Аргун ответила: «Сейчас не идут спектакли, поскольку объявлена забастовка. Все эти десять месяцев была масса вопросов, с которыми мы обращались к генеральному директору, но мы упирались просто в глухую стену. Я лично спрашивала, почему не идут спектакли Валерия Кове? Почему актеры сидят дома и получают зарплату, когда на этом фоне вы увольняете профессионалов? От нас ушел потрясающий звукорежиссер. Это так называемые тихие увольнения, было уволено 12 человек. Трое уволены с нарушением закона. В одном случае человек был в отпуске, второе увольнение за отсутствие на рабочем месте в течение двух часов, а по нашему законодательству должно быть более четырех, и третьего человека уволили во время больничного. Эти люди будут обращаться в суд. То есть такие вот репрессивные действия, абсолютно не демократичны. Остальные девять человек сами написали заявления об уходе, но их принудили к этому».
К беседе присоединяется Роман Сабуа:
«Когда власть оказалась в одних руках, этот человек (Нодар Чанба) стал заниматься самоуправством. Он стал на свое усмотрение кого-то возвышать, кого-то опускать, кого-то увольнять и принимать на работу неспециалистов, которые не имеют к театру ни профессионального, ни другого отношения. Они занимаются поэзией, музыкой, политикой, отодвинув профессионалов – актеров и режиссеров. Эти люди решили, что, получив некую административную власть, они стали хозяевами и могут управлять на свое усмотрение, порой перегибая палку, переходя за грань своих полномочий. Они стали указывать творческому составу, как себя вести, и откровенно говорить: если тебе не нравится, уходи отсюда!»
Мадина Аргун рассказала о предыстории конфликта. Почти тридцать лет должность директора театра и художественного руководителя совмещал Валерий Михайлович Кове, который долгие годы управлял Абхазским государственным театром. В 2013 году в театре начался капитальный ремонт, труппа не работала.
«Только вдумайтесь в эту цифру, пожалуйста: в этом году нашему Абхазскому драматическому театру исполняется 90 лет, а у нас до сегодняшнего дня дошли только четыре спектакля!»
Аргун рассказала о том, какая сложилась ситуация к моменту открытия театра после ремонта:«Спектакли очередных режиссеров (Мадины Аргун и Алхаса Шамба) еще перед закрытием на ремонт были сняты с репертуара единоличным решением художественного руководителя Валерия Кове. К моменту открытия театра после ремонта существовало всего четыре спектакля Кове. Но его отстранили от должности директора, а он на правах художественного руководителя снял из репертуара все свои четыре спектакля. Только вдумайтесь в эту цифру, пожалуйста: в этом году нашему Абхазскому драматическому театру исполняется 90 лет, а у нас до сегодняшнего дня дошли только четыре спектакля! Не должен театр с 90-летней историей иметь всего четыре спектакля в репертуаре!»
Мадина Аргун вспоминает:
«Впереди нас ждало 85-летие театра. Мы, девять членов художественного совета, зашли к художественному руководителю и директору Валерию Кове, чтобы спросить, как мы собираемся отпраздновать юбилей театра? И нам было сказано, что никакого празднования, никаких спектаклей не будет, пока власть не выполнит его условия. За то, чтобы он вернул свои спектакли в репертуар театра, ему должны заплатить гонорар. Если заплатят, то он вернет их. И он нам объявил, что закрывает театр. Мы сказали, что этого не допустим, пошли по инстанциям и всем сказали, что мы продолжим работу. И начали делать спектакли заново. А сегодня мы представлены в обществе, как какие-то хулиганы, которые действуют не по закону, как некая кучка хулиганов, которая не пускала худрука в театр. Но это же абсурд!»
Валерия Кове отстранили от должности директора в 2014 году, он остался художественным руководителем, а директором театра был назначен Адгур Джения. За время работы директором Джения два режиссера театра Мадина Аргун и Алхас Шамба выпустили 14 спектаклей. В театр были направлены четыре комиссии, которые проверяли бухгалтерскую отчетность и работу администрации театра, но, по словам Мадины Аргун, ни одна проверка нарушений не обнаружила. Тем не менее директор был уволен, устав театра был изменен, и с приходом Нодара Чанба в театре снова возникла ситуация единоначалия, при которой нарушаются права трудового коллектива.
Мадина Аргун говорит:
«У сотрудников театра, у людей, обслуживающих спектакли, обслуживающих зрителя, нет доверия к единоличному правлению, потому что мы через это уже проходили. Один человек не может управлять творческой частью и заниматься административным управлением. Но, поскольку это случилось, ведь ничего не произошло, мы продолжали работать, ни один человек из театра не ушел, десятый месяц мы работаем, потому что мы любим свою профессию, мы хотим пробовать себя и не хотим лишать себя этой возможности и, наверное, никому не дадим права лишать нас этой возможности».
Реструктуризация управления театра не пошла ему на пользу, считает Мадина Аргун, она уточнила:
«Художественный совет избирается коллективом, и это люди, которым коллектив доверяет контроль над дирекцией и над художественным руководителем. Это такая сила, которая балансирует деятельность, если есть какие-то замечания к худруку или к директору. Художественный совет от лица коллектива полномочен высказывать свое мнение. А по нынешнему уставу должность художественного руководителя упразднена, должность директора упразднена, а учреждена одна должность – генерального директора, который соединяет функции директора и худрука. И по нынешнему уставу художественный совет назначает своим единоличным решением генеральный директор. Это как минимум не демократично и не способствует здоровому функционированию труппы».
Протестующие возмущены тем, что Нодар Чанба пытается убедить общественность в том, что они объявили забастовку из-за увольнения бухгалтера, у их недовольства более глубокие корни, говорят они. Им не нравится, что последние перед забастовкой месяцы в театре не шли спектакли. Валерий Кове уехал в Москву и снова наложил вето на свои постановки. А вместо спектаклей в театре идет проект «Шедевры абхазской литературы», которым пытаются подменить нормальную работу театра. Их удивляет и тот факт, что юрист Фрида Лазба, которую Нодар Чанба принял на работу, обслуживает только интересы генерального директора, а на просьбу оказать юридическую помощь бастующей части коллектива ответила, что будет это делать только за отдельную плату.
Они ставят вопрос о том, почему Нодар Чанба, уволив бухгалтера за совмещение должностей в нескольких организациях, сам занимает директорские должности в двух государственных учреждениях: в Абхазском драматическом театре и в Государственной хоровой капелле?
Они приводят статью 8 конституционного закона «О кабинете министров», которая гласит, что: «лица, входящие в состав кабинета министров Республики Абхазия и руководители других органов государственного управления, не могут занимать никакой другой должности в государственных коммерческих общественных органах и организациях, не имеют права на предпринимательскую деятельность, а также любую иную работу, кроме преподавательской, научной или творческой».
Нодар Чанба:«Никто не дает право человеку, нанятому на работу, диктовать, кто должен быть директором, каким должен быть устав»
Свое мнение и отношение к происходящему выразил и Нодар Чанба. Он так охарактеризовал происходящее в театре:
«Это – саботаж части коллектива. Основная часть саботирующих – это те, кто должен был готовить премьеру, посвященную юбилею нашего поэта Таифа Ачба. Это нарушение трудового законодательства. Я считаю, что аморально срывать спектакль, который был объявлен заранее. Все условия были созданы для того, чтобы они работали. И в тот день, когда увольнялся бухгалтер, они решили перестать работать».
Нодара Чанба не ознакомили с письмом, он не знает его содержания и не видел стоящие под письмом подписи, но слышал о требованиях протестующих от третьих лиц. Нодар Чанба возмущен и говорит:
«С юридической точки зрения их требования абсурдны, потому что они не имеют права диктовать учредителю, каким уставом надо пользоваться в театре. Если бы было общее собрание трудового коллектива, то на этом собрании надо было обратиться с просьбой, а не с требованием! Мы не имеем права требовать у учредителя изменить устав. Мы могли бы только попросить рассмотреть возможность возвращения того или иного состава или же внести изменение в устав и так далее. Надо объяснить людям, где их права заканчиваются. И никто не дает право человеку, нанятому на работу, диктовать, кто должен быть директором, каким должен быть устав...»
На вопрос о том, в чем же причина конфликта, Нодар Чанба ответил:
«Люди абсолютно ослеплены той идеей, что нарушается какая-то их клановость. Это люди, не вовлеченные в творческий процесс. Мы дали зеленую дорогу перед спектаклем, когда полностью освобождается сцена, стоят декорации, и они могут репетировать в любое время. Они вышли на эту финишную прямую и в этот момент прекращают работу из-за того, что снят бухгалтер! Худсовет, директор, художественный руководитель... каким образом все это сподвигло их 27 февраля прекратить работу над спектаклем? Это же можно было сделать после спектакля?»
По словам Нодара Чанба, причина забастовки – увольнение бухгалтера. Он пояснил, что она нарушила трудовое законодательство, работала одновременно в четырех подведомственных организациях, и он должен было это нарушение устранить. Нодар Чанба сообщил:
«Требование у нас одно: они должны начать работать. Не будут работать, мы примем меры. Мы обратились с письмом в прокуратуру, чтобы они оценили их действия и отказ от работы. Они назвали это забастовкой, но это забастовкой не является. Как только я получу от прокуратуры заключение о том, что эта акция не является забастовкой, я буду принимать все законные меры, которые есть в абхазском государстве. Никакие запугивания, никакие пожелания я не собираюсь выполнять. У одного актера такое видение, у другого – другое. Каким должен быть устав, кто должен быть руководителем, это не их дело. Надо заниматься творчеством. Бывший директор, о котором идет речь, официально сегодня – актер. И в какой роли он занят? Ни в одной. Мы его приглашали, когда восстанавливали спектакли. Валерий Михайлович Кове сказал: пускай приходит, мы будем репетировать. Он отказался репетировать. Почти десять месяцев они получают совершенно не заработанные деньги, но надо иметь какую-то мораль. Если ты не работаешь, не бери деньги у государства. Скажи, что не согласен, и, пока вы не вернете устав, я не буду работать и не буду брать деньги. Вот это я понимаю!»
Нодар Чанба:«Я знаю диагноз этого театра. Я приехал развязать этот гордиев узел, который не дает Абхазскому театру развиваться»
Нодар Чанба считает, что проблему можно решить, если уволить несколько провокаторов. Он поясняет: «Я знаю диагноз этого театра. Я не приехал сюда сидеть и получать удовольствие. Я приехал развязать этот гордиев узел, который не дает Абхазскому театру развиваться. 52 человека, которые это письмо подписали, они все так не думают, я абсолютно в этом убежден. Там один или два человека, которые хотят вернуть свое кресло или занять пост художественного руководителя, т.е. это чисто меркантильные вещи. А для чего они эти места хотят? Для того, чтобы курить во всех углах или показать великие спектакли, которые до моего прихода были? О каком художественном уровне идет речь? Какие спектакли до моего прихода были знаковые? Наше общество может назвать хоть один спектакль, который является знаковым?»
В марте планировались две премьеры, но они сорваны из-за того, что актеры не работают. А на много премьер театр рассчитывать не может, так как его финансовые возможности ограничены. В бюджете на постановку спектаклей заложено в год всего 1 млн 400 тысяч рублей, которые надо разделить на пять премьер.
С приходом Нодара Чанба появилось несколько новых проектов, которые, по его мнению, позволяют разнообразить деятельность театра и не требуют затрат. Это «Шедевры абхазской литературы», творческие вечера и концерты, «салон-витраж» и детская театральная студия. Нодар Чанба пояснил:
«Шедевры абхазской литературы нам необходимы, чтобы с минимальными затратами заниматься театральной деятельностью по уставу. У нас ведь не только спектакли должны идти на сцене, мы должны проводить концерты, различные вечера и мероприятия культурного уровня. В понимании некоторых актеров драматический театр – это только спектакли. Но, извините, я не могу работать на таком уровне. Мы сделали «салон-витраж» на 30-40 человек и представляем нашу ведущую примадонну Виолетту Маан... А «Шедевры абхазской литературы», о которых некоторые говорят «шедевры-медевры»... Но это издевательство над самим собой, потому что актеры не понимают, что корни театра – это литература!»
Противостояние генерального директора и большей части коллектива Абхазского государственного драматического театра по законам жанра имело свою кульминацию. Несколько дней назад в сквере напротив театра у фонтана произошла массовая драка между племянниками генерального директора Нодара Чанба и бастующими сотрудниками театра.
Неизвестно, что еще может произойти с горячими кавказскими парнями, которые имеют обыкновение решать дела в процессе «мужского разговора» на уличной разборке. Однако со стороны складывается такое впечатление, что в атмосфере, царящей сегодня в театре, людям не до творчества и простые решения вряд ли возможны.
В настоящее время все стороны ждут вердикта правительственной комиссии, которая должна взять ситуацию под контроль и отрегулировать отношения внутри театра.
Текст содержит топонимы и терминологию, используемые в самопровозглашенных республиках Абхазия и Южная Осетия