В минувшую пятницу 4 мая пресс-служба политической партии «Единая Абхазия» распространила сообщение о том, что в этот день в офисе партии состоялась встреча с председателем и секретарем политсовета проправительственной партии «Апсны». Тема обсуждения – конституционные изменения. Инициатива начала консультаций с ведущими политическими силами республики – партиями «Единая Абхазия», «Амцахара» и «ФНЕА», говорится в сообщении, принадлежит партии «Апсны», которая уверена, что без объединения усилий самых крупных политических организаций Абхазии продвигать идеи, тем более по изменениям Конституции, невозможно. И далее: «В ходе консультаций лидеры двух партий обсудили возможность серии встреч в расширенном составе. Консультации с другими политическими силами состоятся в самое ближайшее время. В течение нескольких недель представители партий подготовят идеи, концепции и стратегии конституционных изменений, которые будут представлены на общее обсуждение четырех ведущих партий».
В принципе, в консультациях политических партий относительно конституционных изменений и прочего в преддверии очередных президентских выборов (а до них в Абхазии осталось немногим более года) нет ничего удивительного. Такое бывало у нас и раньше, причем обычно предоставляющая свою площадку для таких встреч партия старалась в результате этого получить некие преференции как «координирующий центр». Вполне вероятно, что среди прочих «конституционных изменений» намечено обсудить и озвученные недавно в обществе предложения по изменению возрастного ценза при выборах президента и парламентариев.
Однако многие наблюдатели эту встречу представителей двух партий («Единая Абхазия» с некоторых пор позиционирует себя как оппозиционная) увидели и через призму прозвучавшего за пару недель до этого на втором съезде партии «Апсны». Напомню, что в речи на том съезде секретарем политсовета партии Гиви Габния было заявлено:
«Нам нужно, забыв все обиды и разногласия, встать рядом друг с другом и работать на благо родины. Партия «Апсны» предлагает другим политическим партиям провести совместный съезд и обсудить возможные пути изменения политической системы страны».
Этот и подобные призывы к политическому единению (или даже объединению) нашли отражение в заголовках сообщений СМИ о съезде и вызвали разноречивые комментарии в обществе. В том числе и саркастические: это что, мол, – назад к однопартийной системе? Но при демократическом устройстве жизни страны «этого не может быть, потому что не может быть никогда». Альтернатива – диктатура, тоталитарный строй.
Разумеется, это так. Поэтому никто из политиков в подобной прямолинейной трактовке данный призыв, конечно, не озвучит, поэтому они звучат обтекаемо. Ничего удивительного нет и в том, что они прозвучали от представителей проправительственной партии (хорошо известно, что понимает под словом «объединение» большинство людей – «идите под наши знамена»):
Конечно, тут действительно впору пожать плечами. Ведь само слово «партия» происходит от латинского, означающего «часть», хотя в СССР в свое время и добились того, что большинство населения начисто забыло про этимологию данного слова. Но вообще надо сказать, что на уровне рассуждений простых людей в Абхазии нечто подобное звучит уже давно. Не про партии, конечно, а про контрпродуктивность наших расколов и битв за власть. Как-то пару лет назад я встретил в соцсетях такой крик души и решил «скачать» его текст, думая, что он мне понадобится в работе. Вот и понадобился: «Этот проклятый раскол, начавшийся в 2004 году, пора разрешить объединением обеих сторон в одну команду, включив в нее лучших представителей».
Уточню, что политический раскол, о котором речь, начался, конечно, не в 2004-м, а раньше, еще в конце 90-х, а в конце названного года он достиг апогея. Тогда наше общество оказалось «у бездны мрачной на краю», к которому в последующие почти полтора десятка лет, несмотря на все возникавшие время от времени в борьбе за власть обострения и катаклизмы, все же, к счастью, так близко не подступало. Ведь тогда Абхазия впервые в своей истории столкнулась со всенародными выборами первого лица на альтернативной основе, а все, что бывает в первый раз, как известно, переживается обычно особенно остро и глубоко, причем тогда не выработаны еще бывают защитные, тормозные механизмы.
Не скрою, и мне не раз приходило в голову наивное рассуждение, что в обоих противостоящих друг другу политических лагерях (с осени 2004-го за ними закрепились наименования «багапшистов» и «хаджимбистов») есть свои умы, организаторские таланты, и насколько более сильной можно было сформировать исполнительную ветвь власти, если бы создать на их основе «сборную команду»! Впрочем, ведь и в спорте механическое соединение двух клубов в один далеко не всегда создает более сильный клуб. Ну, а в политике, помимо сыгранности, как в спортивных играх, важны и другие факторы, например, взаимные счеты людей, которые создают несовместимость в работе многих.
При этом постепенное разделение после войны политического ландшафта в Абхазии на два противостоящих лагеря произошло не по неким идеологическим или геополитическим мотивам. Да, это не «тори» и «виги», не западники и славянофилы, как в России девятнадцатого века (в Абхазии почти весь тот век боролись между собой две «партии» – туркофильская и русофильская) и даже не нынешние демократы и республиканцы в США, «националы» и «мечтатели» в Грузии, в мировоззрении которых можно проследить определенные различия...
Еще в начале нулевых в Абхазии возникла формулировка нейтральных наблюдателей, что у нас это просто борьба бизнес-элит за право распоряжаться ресурсами. Но опять же нередко начинаешь ломать голову над тем, почему политик X оказался в одном лагере, а не в другом, и не можешь придумать ничего, кроме того, что его в свое время освободили от занимаемой должности, а могли не освободить, то есть в какой-то мере это дело случая. Ну, а потом уже, как водится, к нему подтянулись его родня и друзья...
За время, прошедшее после «большого раскола» 2004 года, его в известной мере удалось преодолеть. Хотя вряд ли тут уместно именно это слово – «преодолеть». Изменения происходили естественным путем. И дело не только в том, что «иных уж нет». Менялся не раз политический ландшафт. Не раз выборная борьба делила абхазское общество не только на два, а на три и большее число политических лагерей. А сколько можно припомнить «перебежчиков, в силу разных причин покидавших один лагерь и присоединявшихся к другому! «Перебежчики» – говорю условно, ибо далеко не все они похожи на мелких приспособленцев к ситуации; были среди них и солидные фигуры, которых уговаривали примкнуть к тому или иному политическому альянсу в преддверии очередной выборной кампании.
А еще даже возникла любопытная категория «профессиональных партийных функционеров». Иные из них поменяли за последнее десятилетие уже две-три партии, «нанимаясь» налаживать в них организационную работу. И их в общем-то не обвинишь в том, что они вдруг резко поменяли мировоззрение, идеологию, – ведь партии у нас, что называется, «портретные», в них объединяются, повторюсь, не вокруг какой-то отличной от других идеи, а просто вокруг определенной политической фигуры.
Все описанное – отнюдь не новая, вчера появившаяся тенденция в абхазской внутренней политике. Но, пожалуй, еще никогда так не было трудно предсказать за год с небольшим до очередных президентских выборов составы тех команд, которые будут сформированы для штурма властных высот, – настолько все сейчас смешалось и перепуталось в нашем общем доме.
Так или иначе, но запрос на преодоление непримиримости в борьбе элит у нас в обществе действительно существует, и давно. Но конструктивной альтернативой ей может стать, разумеется, не некое «объединение» всех политиков в одну команду, а последовательное повышение культуры политической борьбы. Согласен: легко сказать, но не просто сделать...
Что касается начавшихся консультаций представителей ряда партий, то они, вполне возможно, помимо прочего, могут привести и к созданию неких избирательных альянсов.
Мнения, высказанные в рубриках «Позиция» и «Блоги», передают взгляды авторов и не обязательно отражают позицию редакции
