Минздрав Южной Осетии проводит комплексную проверку Ленингорской районной системы здравоохранения и социальной защиты. Среди прочих подведомственных организаций фискальной проверке подверглась и районная больница, прославившаяся коррупционными скандалами. Накануне члены комиссии осмотрели помещения, изъяли учетные документы, истории болезней для последующего изучения. Почему не удается победить коррупцию в этом медучреждении и может ли что-то измениться теперь?
Накануне члены комиссии осмотрели объекты, изъяли учетные документы, истории болезней, очевидно, для преследующей проверки. По словам гражданской активистки Тамары Меаракишвили, визиту предшествовали критические публикации в социальных сетях и прессе по поводу мертвых душ и назонных совмещений в районной больнице.
По мнению гражданской активистки, Минздрав не мог не отреагировать на подобную критику, в то время как правительство рапортует о плане мероприятий по устранению нарушений, указанных в Акте проверки Федерального казначейства Российской Федерации. Там как раз большая часть выявленных нарушений касается т.н. многостаночников, совмещающих по три и более ставок вместо положенных полутора.
Еще до приезда комиссии в прошлый четверг в райбольницу нагрянула министр здравоохранения Агунда Плиева в сопровождении своего заместителя и сотрудников ведомства. Обход больницы она начала с кухни, где должны готовить еду для больных. По словам очевидцев, кухня оказалось без признаков наличия продуктов питания, говорит Тамара Меаракишвили:
«Министр открыла холодильник, заглянула в шкафы – везде было пусто. Спросила поваров, как часто готовят блюда с мясом. Те ответили, что не помнят, как минимум год у них мяса не было. Агунда Плиева спросила, что они готовят на первое, второе и третье… Повара рассмеялись: «Какое первое-второе? Готовим раз в день из того, что под рукой, – чай без сахара, кашу на воде. Плиева прямо кричала на главного врача Сергея Кочиева: «Куда же ты деваешь двадцать две тысячи, которые мы каждый месяц выделяем на еду для больных?!» Главврач молчал. Зашла министр в прачечную, спросила у женщины, работает ли с ней Ангелина Баратова, но женщина сказала, что работает одна, а Баратова – начальник отдела кадров и здесь не появляется.
– Почему министр спросила про Баратову?
– Потому что она оформлена еще и как прачка, а может, еще кем-то – медсестрой или рентгенологом. Кто на каких должностях числится – это главная тайна больницы. Спрашивала министр и про Алана Маргиева – он двоюродный брат и.о. прокурора района Гурциева, тоже числился прачкой, получал зарплату, но в день приезда Агунды Плиевой его уволили. В тот день Агунда Феликсовна открыла каждую дверь в больнице. Она была в ужасе: «Если бы не пациенты, я бы закрыла больницу прямо сейчас!»
После ее отъезда, говорит Тамара Меаракишвили, жители района ждали каких-то радикальных мер. Увы, по возвращении в Цхинвал тональность министра изменилась. По отзывам чиновников, в кабинетах она уже говорила не о преступлениях, а о неких ошибках, которые необходимо исправить.
Фатима Козаева проработала бухгалтером Ленингорской больницы всего три месяца и уволилась в октябре прошлого года, но и этих трех месяцев ей хватило, чтобы понять масштабы злоупотреблений. На своем рабочем месте она решила дать бой коррупции и за три месяца проиграла эту войну. В интервью «Эху Кавказа» Фатима Козаева объяснила, с чем сражалась и почему потерпела поражение:
«Я первую зарплату выдавала так: человек, зарплата, ведомость. В результате у меня остались излишки денег. Я это связываю с тем, что в ведомостях указывали «левых» получателей.
– То есть вы не выдали деньги «мертвым душам» и у вас остались их зарплаты?
– Ну, извините меня, если младший технический персонал через одного оформлен еще и рентгенологами, то, соответственно, будут еще и излишки. Там еще были несоответствующие действительности приказы: человек оформлен, но по факту его на работе нет. Было и наоборот – в зарплатных ведомостях фигурировали неоформленные на работу люди.
– Хорошо, вы выявили нарушения. Но почему лишней оказались вы, а не те, кто все это натворили?
– Все это тянется как минимум с 2019 года. Это система, просто я в эту систему не вписалась.
– Почему именно с 2019 года?
– Потому что за более ранние периоды документов нет. Коллеги говорят, что их сожгла в ту пору главврач больницы Моника Джиоева. Главврач Кочиев пытался оформить левых людей и через меня выплачивать им заработные платы. Я отказалась, и с этого и начался наш конфликт. Я, собственно, и была туда откомандирована, чтобы выявить нарушения и исключить их в дальнейшем. И вот, мы не сошлись во мнениях.
– Но его мнение оказалось более весомым, чем ваше, судя по результату?
– Получается так. Министр здравоохранения должна обращать внимания на такие ситуации, тем более что все нарушения уже были выявлены и описаны мной. Если не принимается никаких мер по устранению злоупотреблений, об отстранении от должности тех, кто их допускает, то о чем дальше может идти речь? Я, например, ничего не смогла добиться. У меня один вопрос: почему все те нарушения, о которых я кричала, стучалась в каждый кабинет, писала в инстанции, остаются за какой-то ширмой, а люди, которые творили все это беззаконие, остаются у дел и продолжают издеваться над людьми?»
По мнению Тамары Меаракишвили, по всему видно, что и эта проверка носит формальный характер, потому что проверяющих и проверяемых связывают нити взаимных интересов. Возможно, сменят главврача, но в целом, считает Тамара, устоявшийся порядок вещей будет сохранен.
Он пережил уже много испытаний. Случалось, работники оказывались под следствием, некоторые даже вынуждены были на время скрыться в Грузии, но все неизменно возвещалось на круги своя:
«Среди членов комиссии были люди, причастные к поставкам просроченных лекарств к нам в район. Есть такая практика, когда просрочку присылают нам и списывают на лечение больных – реальных или несуществующих. И что, они теперь будут их разоблачать? Или вы думаете, что можно оформлять дворников рентгенологами без ведома чиновников Минздрава?
– Что значит «несуществующих больных»?
– Жаль, что проверяли только три месяца. Если бы года полтора, то выявили, что там пациенты по полгода якобы лечатся в стационаре. Как такое возможно, чтобы шесть месяцев в больнице лежал человек? И фамилии пациентов в течение года одни и те же. Причем в течение «лечения» по пять раз меняют диагноз, чтобы можно было списать на больного более широкий перечень препаратов. Все всё знают. Эти махинации были выявлены и описаны несколько раз – бывшими министрами Тотчиевым и Наниевым, нашей Генпрокуратурой, Счетной палатой, аудиторами российского казначейства… Можно проверять и дальше, но пока не будет политической воли руководства, ничего не изменится. А если бы воля была, уже давно весь этот сброд сидел бы за решеткой».
Текст содержит топонимы и терминологию, используемые в самопровозглашенных республиках Абхазия и Южная Осетия
Форум