В минувшую пятницу в Коллегии Верховного суда Абхазии в очередной раз рассматривалось решение суда первой инстанции, оправдавшего четырех сотрудников МВД, проходивших по делу об убийстве Анзора Тарба. Сразу скажу, что Верховный суд оставил оправдательный приговор суда первой инстанции без изменений и отклонил жалобу прокуратуры, требовавшей направить дело на новое судебное рассмотрение, и жалобу потерпевшей стороны, требовавшей проведения дополнительного расследования. И это решение, как и решения всех предыдущих судов, я рассматриваю как карт-бланш на пытки.
А теперь об обстоятельствах дела. Задержанный по надуманному административному нарушению Анзор Тарба (на самом деле Тарба и второй задержанный Нугзар Папава подозревались в причастности к похищению человека) погиб от болевого шока в результате пыток в МВД в ночь с 10 на 11 июля 2019 года. Прокуратура возбудила уголовное дело по факту его гибели.
В действиях, ставших причиной смерти задержанного, обвинялись четыре сотрудника милиции. Начальник УУР МВД, полковник милиции Бадри Джикирба и его заместитель, подполковник милиции Аслан Чедия – в халатности, неисполнении своих обязанностей. Начальник отдела по раскрытию преступлений против собственности, майор милиции Адгур Аутлев и капитан милиции Виталий Кулов – в превышении должностных полномочий, повлекших нарушение прав граждан, с применением насилия и умышленным причинением тяжкого вреда здоровью.
Судебно-медицинской экспертизой зафиксированы телесные повреждения, которые были нанесены Анзору Тарба в результате пыток в здании МВД. То есть факт пыток в здании МВД установлен. И о том, что пытки стали способом получения показаний для правоохранителей, свидетельствует и второй задержанный Нугзар Папава. Эти показания зафиксированы в четырех протоколах допроса и подтверждены в ходе судебного разбирательства – избиения, применение тока, обливание водой (не буду далее шокировать подробностями). Показания Папава подтверждены сотрудниками больницы (но они не знают, кто его доставил в больницу), куда он поступил из МВД и был зарегистрирован под чужой фамилией. Никого из сотрудников милиции, пытавших его, Папава не видел – избивали его в здании МВД люди в масках. Никого не запомнили и врачи, которых вызвали на освидетельствование смерти Анзора Тарба в ночь на 11 июля. Понятно, что ничего не видели, не слышали, не знают и другие свидетели, сотрудники милиции, которые дежурили в эту ночь в здании МВД. Забывчивость – это характерная черта свидетелей, выступающих на судах.
Между тем череда нарушений, которые совершались сотрудниками МВД с момента задержания и до убийства Анзора Тарба, – уже сама по себе должна была стать либо поводом для вынесения обвинительного приговора, либо отправления дела на дополнительное расследование: задержание проходило по надуманному административному обвинению, допросы проводились без адвоката и так далее. Если бы сотрудники милиции соблюдали предписанные нормы, то совершение такого преступления было бы затруднительно по определению. Однако суды не обратили внимание ни на многочисленные нарушения норм задержания, содержания заключенных, ни на звучавшее в показаниях сотрудников МВД подтверждение, что применение пыток при расследовании уголовных преступлений стало инструментом работы в правоохранительных органах. О том, что это практика растущая, становится понятно и из других судебных процессов, на которых свидетели и подследственные заявляют, что давали показания под физическим воздействием, но почему-то судьи не обращают внимания на подобные заявления. Вот и в заключении суда первой инстанции по делу Тарба судья просто не говорит о пытках, а указывает на то, что «нахождение 10 июля 2019 года в здании МВД Абхазии административно задержанного Тарба является правомерным, так как с ним проводились мероприятия по установлению причастности последнего к похищению человека». Словно подозрение в участии в похищении человека дает право правоохранительным органам применять пытки.
После всего услышанного на судах по делу об убийстве Тарба за три года мне даже неудобно говорить про Конституцию и уж тем более про общепринятые нормы международного права, согласно которым никто не может быть подвергнут насилию, пыткам, другому жестокому или унижающему человеческое достоинство обращению. Впрочем, говорить об этом должны не только журналисты, а прежде всего правозащитники. И самое удивительное, что есть в нашей стране институт, который обязан содействовать восстановлению нарушенных прав и свобод человека и гражданина. Это Уполномоченный по правам человека. Но наш абхазский омбудсмен Анас Кишмария воспринимает свои обязанности теоретически – принимает участие в научных конференциях омбудсменов, подписывает Меморандум о взаимопонимании между омбудсменами Абхазии и Венесуэлы, ведет переговоры о заключении Соглашений о сотрудничестве с омбудсменами из Никарагуа и других стран. Но в Абхазии не находит сферы для применения полученных знаний. Ни одного слова, даже какого-нибудь заявления по данному поводу.
Да, конечно, «за державу обидно», и мне бы очень хотелось сказать, что наша система правосудия дала какой-то незначительный сбой, и, чтобы его исправить, надо внести какую-то поправку в какой-нибудь закон или уволить какого-нибудь начальника. Но не буду лукавить – я так не думаю. Наша судебная система не выполняет своего главного предназначения по защите прав и свобод граждан, давно стала опасной для людей, а правоохранительная система в целом поставила под сомнение и смысл существования государства. Так что одной сменой декораций тут не обойтись – нужны кардинальные решения, нужны новые люди. И вопрос лишь в том, кто же станет рубить сук, на котором сидит?
Мнения, высказанные в рубриках «Позиция» и «Блоги», передают взгляды авторов и не обязательно отражают позицию редакции
