Сегодня, на 15-й день демонстраций, у здания парламента прошла не акция, а концерт протеста. В нем приняли участие более 20 исполнителей.
«Музыка – тот вид искусства, который создал не одну революцию. Не знаю, наверное, это как-то доказано на уровне химии и физики – она дает человеку такую энергию, такой настрой, который не могут дать другие виды искусства. Этому порыву нужен саундтрек», – говорит Ника Кочаров, который сегодня вечером спел свою «песнь протеста» на проспекте Руставели. Это песня «Зима».
«Я хочу, чтобы у рождающегося ребенка был воздух, у ошибающейся женщины – наставник, у мужчины, который кричит, – вера, а у заблуждающегося народа – разум. Но я вам больше не верю», – так звучит в переводе на русский отрывок из текста «Зимы».
«К счастью или же напротив, но так совпало, что у нас в репертуаре есть песня «Зима», которая оказалась очень актуальна сейчас – будто ее текст был написан вчера именно в связи с этими событиями. Я выхожу сегодня как независимый гражданин. Я хорошо понимаю, что там есть люди, у которых свои политические интересы. Но я хочу выразить свой личный протест против оккупации и насилия», – говорит Кочаров.
Эта волна протеста, как и любая другая, захлестывающая Тбилиси, имела свою музыкальную тональность. Причем, помимо чисто музыкальной составляющей, есть аспект, касающийся персоналий исполнителей, а именно, их позиции в отношении конкретных событий, которую они могут выразить, просто согласившись или отказавшись петь на том или ином мероприятии. Так, совсем недавно меж двух огней оказалась певица Тамрико Чохонелидзе. Она отказалась принимать участие в концерте, посвященном Дню святости семьи, который был учрежден патриархией в противовес Дню борьбы с гомофобией, который отмечается 17 мая.
Нынешний же протест вывел на сцену у парламента Нино Катамадзе. Правда, как посчитали некоторые комментаторы в социальных сетях, слегка запоздало. На 10-й день протестов в своем Facebook известная певица написала, что ее концерт, состоявшийся 22 июня в России, – был последним в РФ. Позже Нино Катамадзе обратилась к митингующим напрямую, с трибуны на проспекте Руставели – хоть и только со словами, без музыки:
«Спасибо вам всем большое за то, что вы пробуждаете в людях истину, за то, что не путаете справедливость с изменой. Я оглянулась на историю, за прошедшие 30 лет ни разу не было ни одного доброго шага со стороны России. И я поняла, что вы правы на 100%. Мое сердце, сердце моей семьи не выдержит жизни без любви к этой стране. И всегда, когда будет нужно, я буду там, где и вы».
В ходе этих протестов многим запомнилась оперная певица Анита Рачвелишвили. Дива с самого начала активно поддерживала митингующих, и, приехав в Грузию, 29 июня она спела им «Херио Бичебо» у здания парламента.
Там между тем практически с первых дней часто можно было услышать песни Ираклия Чарквиани. Его вдова – Кетато Попиашвили накануне на своей странице в Facebook выразила недовольство этим фактом:
«Когда ты протестуешь против оккупации, несправедливости, ты сам не должен присваивать чужую интеллектуальную собственность, разумеется, в том случае, если хочешь быть и последовательным, и чтобы кто-нибудь верил в твою искренность».
Позже, правда, вдова Чарквиани удалила пост со своей страницы. А свое недовольство использованием песен ее мужа объяснила тем, что на песню «Сакартвело» она и ее друзья намеревались поставить балет. По словам Попиашвили, после того, как «Сакартвело» начали «крутить» на акции, танцовщики не захотели использовать композицию, ассоциирующуюся с конкретным протестом.
Если же дистанцироваться от персонализации и вернуться к музыке, как к явлению, провоцирующему импульс в массах, находящему отклик и привязку к конкретным событиям, то, вероятно, композиция №1 такого толка – «Подарим друг другу тюльпаны», посвященная 9 апреля. Говорит музыкальный обозреватель грузинской службы Радио Свобода Нико Нергадзе:
«В ней нет никакого протестного, революционного текста, но она несет настрой, объединяет идеей о необходимости совместно, едино противостоять несправедливости. Во всяком случае, я ее понимаю так. И вот после этой композиции многие пытаются повторить это, присвоить этот дух. После российско-грузинской войны (2008 года) было написано до 10 песен такого типа. И после этого, как правило, когда что-то происходит, музыканты таким образом пытаются выразить свое отношение к определенным событиям. Плохо ли или хорошо – неважно, но это их беспокоит, и так они это проявляют».
Тем не менее одни композиции находят отклик в массах, отождествляющих свое эмоциональное отношение к тем или иным событиям с посвященной им музыкой, а другие – нет. К первым можно отнести «Система должна быть разрушена», которая стала своего рода гимном в период прихода к власти «Грузинской мечты», говорит Нико Нергадзе:
«Это песня записана за день, когда музыканты собрались и сходу создали композицию, в которой высказали то, что их беспокоило. И она правда стала в определенном смысле гимном. Ее позже припоминали сторонникам «Мечты». Но дело ведь не в этом. Эту песню ведь записывали не для Бидзины Иванишвили, ее создавали в знак протеста».
В сложные, тяжелые времена, как правило, появляется много песен: иногда все они просто не годятся, или как песни сами по себе неплохи, но духа времени не отражают, говорит музыкальный обозреватель. Музыка плохо подчиняется логике, нет готовой формулы, которая могла бы обеспечить прямое попадание в тональность волны протеста. Но в этом, говорит Нико Нергадзе, и заключается ее феномен.
