В регионе с интересом следят за развитием событий вокруг Нагорного Карабаха. В Цхинвале и Сухуме открыто выразили сочувствие властям и жителям республики. В Тбилиси же многие политики и эксперты заговорили о важном прецеденте возврата оккупированных территорий.
Эти территории связывают и схожие судьбы, и дружеские отношения, которые непризнанные республики выстраивали на протяжении трех десятилетий, в том числе на уровне личных контактов между представителями гражданского общества, комбатантов. А еще они считали себя союзниками под покровительством Москвы. Все помнят события 2008 года, понимают, какой Москва может быть.
И в этот раз от нее ждали пусть не прямого военного вмешательства, но более решительных действий, которые бы предотвратили падение Карабаха. Но не дождались. Поэтому у многих на языке вертится «Карабах сдали». Впрочем, другие считают, что «Карабах спасли»… Понятно, что происходящее волнует население территорий, которые полностью зависят от политической воли Москвы. Сопереживая Карабаху, они экстраполируют эту историю на себя.
Впрочем, как и многие наблюдатели в Грузии. Грузинский политолог Торнике Шарашенидзе в интервью «Эху Кавказа» отметил растущую роль Турции в регионе и связанные с этой тенденцией новые перспективы:
«Пока, к сожалению, не стоит ожидать никаких изменений и на наших оккупированных территориях. Российские гарантии распространяются непосредственно на эти территории, в отличие от Карабаха. Однако в то же время прецедент возврата территорий есть, и в нашем регионе Сухуми и Цхинвали должны задуматься над тем, что нет ничего постоянного».
«Эхо Кавказа» переадресовало этот вопрос российским экспертам: есть ли о чем задуматься жителям Южной Осетии и Абхазии?
Политолог Денис Соколов говорит, что не стоит напрямую переносить опыт Карабаха на Абхазию и Южную Осетию:
«С точки зрения непосредственного применения опыта Карабаха к Сухуми и Цхинвали задумываться пока, наверное, не стоит, просто потому, что сложившаяся вокруг них политическая ситуация другая. Все-таки Грузия – это не Азербайджан, то есть Тбилиси на сегодняшний день не является прямым военным прокси серьезного регионального игрока. То есть с позиции прямого действия я бы не сравнивал Карабах с Цхинвали и Сухуми. Но можно сравнивать с точки зрения ухода России как империи с Южного Кавказа. То есть глобально судьба Абхазии и Южной Осетии предсказуема.
– То есть, по вашему мнению, все равно когда-нибудь проблемы возникнут?
– Когда наступит следующая фаза распада империи».
Политолог Алексей Малашенко, напротив, считает, что потрясения Абхазии и Южной Осетии не грозят даже в отдаленной перспективе. По его мнению, конфликт в Нагорном Карабахе стоит в стороне от конфликтов Приднестровья, Донбасса, Южной Осетии и Абхазии и их не стоит сравнивать.
«Нагорный Карабах – это армяно-азербайджанская проблема. И если в решение этой проблемы можно привлечь Турцию, хоть Никарагуа, то привлечь кого-то из международной политики в решение осетинской проблемы весьма проблематично. Ну кого ты привлечешь? Швецию? Можно, конечно, попробовать, но не получится. Карабах – это конфликт между двумя субъектами – Арменией и Азербайджаном. Тут Россия - посредник, а в Южной Осетии и Грузии Россия – участник. Ну какое может быть посредничество между Грузией и Абхазией? Никакого. Поэтому я бы категорически не сравнивал. Ничего общего нет и быть не может», – считает Малашенко.
Текст содержит топонимы и терминологию, используемые в самопровозглашенных республиках Абхазия и Южная Осетия
