6 мая бизнесмен Леван Васадзе заявил, что создает новое общественное движение, «которое в будущем с большой вероятностью превратится в партию». Он назвал его «Эртоба, Раоба, Имеди» (Единство, Сущность, Надежда); начальные буквы трех слов складываются в четвертое – «Эри» (Нация). Васадзе около 10 лет комментировал события с радикально консервативных позиций и противостоял защитникам прав ЛГБТ, однако опровергал слухи о скором создании партии. Но на сей раз что-то изменилось и следует выяснить, что именно.
Не исключено, что он намеренно провел пресс-конференцию 6 мая, в один из двух дней почитания самого популярного в Грузии святого – Георгия Победоносца, учитывая и то, что в течение недели после Пасхи обычно мало что происходит, и каждое политическое заявление привлекает внимание. Ранее Васадзе проявлял наибольшую активность именно в мае, поскольку 17-го числа, в Международный день борьбы с гомофобией организации, защищающие права ЛГБТ, пытались провести свои акции, а радикальные консерваторы – сорвать их. Исключением стали события 2019 года – тогда обстановка накалилась в июне. Васадзе создавал дружины, чтобы не допустить проведения мероприятий «Tbilisi Pride» и грозил: «Мы прорвем все кордоны и сметем вас!». Тот конфликт отошел на задний план после т. н. Ночи Гаврилова (20.06.19), но с новой силой вспыхнул в ноябре, когда Васадзе сотоварищи выступил против кинопоказа гей-драмы «А потом мы танцевали», что позволило светским и духовным властям отвлечь население от очередного кризиса в их отношениях. Он привлек внимание после заявлений епископа Бодбийского Иакова (Якобишвили), который обвинил первых лиц государства (Квирикашвили, Гомелаури, Гахария) в организации заговора с целью смещения Илии II, и выступления бывшего митрополита Петре (Цаава) – тот после заседания Священного синода (31.10.19) сказал, что Патриарх «одержим грехом педерастии и мужеложства». В СМИ и соцсетях распространялось множество скандальной информации, общественность была возбуждена и растеряна, и конфликт вокруг фильма позволил ее большей части вновь вернуться к привычной модели мировосприятия «Консерваторы vs. Либералы».
В мае Леван Васадзе может использовать для раскрутки своей организации не только День борьбы с гомофобией. 16 мая он проведет демонстрацию в центре Тбилиси, а 23-го (также в столице) присоединится к акции противников строительства ГЭС на реке Риони. Но это – тактические нюансы, другие причины важнее. Последовавший за парламентскими выборами полугодовой кризис подорвал и без того низкое доверие к старым партиям и нанес им значительный урон. «Гирчи» и «Европейская Грузия» фактически распались. От «Грузинской мечты» отделился бывший премьер Георгий Гахария – он создает свою партию. «Нацдвижение» покинул его председатель Григол Вашадзе и один из лидеров – Саломе Самадашвили, а партии-партнеры вопреки позиции «националов» подписали предложенное европейскими посредниками соглашение, что спровоцировало конфликт, разрушающий оппозиционное единство. Рейтинг «Лело», как и «Альянса патриотов», судя по данным IRI, снизился, причем в последнем случае лидеры избрали крайне спорную тактику – подобно другим объявили результаты выборов сфальсифицированными и отказались войти в Парламент, но не приняли активного участия в совместных действиях партий, прежде всего из-за давней вражды с «националами». Они, по сути, уступили мандаты следовавшими за ними в партийном списке бизнесменам; те стали депутатами и создали партию «Европейские социалисты». «Альянс патриотов» во многом исчерпал свой ресурс и на какое-то время исчез с первых полос. На это следует обратить внимание, поскольку часть электората, на который будет претендовать Васадзе, до сих пор обрабатывал именно «Альянс» на пару с «Грузинским маршем».
Взгляды радикальных консерваторов похожи, но есть одно ключевое различие. «Альянс», как и «Марш», никогда не умел разговаривать на языке высших слоев столичного общества. А Леван Васадзе владеет им, он более образован и, скажем так, гламурен. Нужно отметить, что для грузинской политической мысли характерен своеобразный «итальянский уклон». Вслед за Парето, Грамши и другими авторами она придает особое, порой гипертрофированное значение роли элит и групп интеллектуалов, рассматривая «обычных» людей, как пассивных, ведомых. На нее воздействуют не только столкновения идей и интересов, но и наследственной и бюрократической элит. Пьер Бурдье, описывая конфликт, завершившийся во Франции падением Старого порядка, писал, что «идеология крови и рода антиномична способу воспроизводства государственной бюрократии (…) здесь сосуществуют два взаимоисключающих способа воспроизводства: из них бюрократический, связанный, в первую очередь, с системой образования, а, следовательно, с компетенцией и заслугами, подрывает самые основы династически-генеалогического способа воспроизводства». Казалось бы, причем тут современная Грузия? Однако, сформировавшаяся в советский период т. н. старая элита, которая удерживает многие ключевые позиции, по большому счету опирается на заимствованный у феодальной аристократии принцип «Birthright». Эдуард Шеварднадзе будучи первым секретарем ЦК КП Грузии способствовал возвышению потомков репрессированных в 30-х руководителей – они, подобно Айвенго, мнили себя «лишенными наследства». Позже их дети образовали ядро «праздного класса» (если использовать как метафору известный термин Торстейна Веблена), создавая стандарты «демонстративного досуга и потребления», на которые по сей день равняются как их клиенты, так и враги. Они считают вершину социальной пирамиды своей по праву и отбивают атаки противников, вооруженных стенобитными идеями национализма (этнического при Гамсахурдия, этатистского при Саакашвили), фундаментализма, социальной справедливости, меритократии… короче говоря, всем, что мобилизует умы в борьбе против прежнего порядка вещей.
Влияние Церкви на ядро столичной элиты ограничено, хоть они зачастую выступают единым фронтом против «либералов-ниспровергателей». Т. н. элитная интеллигенция, выполняя роль своеобразного жречества, по сути, конкурирует с руководством ГПЦ за роль «главного легитимизатора», получая бонусы от сменяющих друг друга режимов. Некоторые иерархи симпатизируют «Альянсу патриотов» и «Грузинскому маршу» и использовали их в своих целях, но, вероятно, понимают, что верхушка общества из-за социальных предубеждений не услышит озвученных ими клерикальных идей. Не исключено, что партнеры из Патриархии предложат Васадзе осуществить вынашиваемый десятилетиями проект (о нем чуть ниже), который может усилить позиции Церкви и большинства влиятельных группировок.
В январе фактический правитель Грузии олигарх Бидзина Иванишвили демонстративно «ушел из политики» и разорвал связи с «Грузинской мечтой», 9 лет служившей ему главной опорой. Он сказал, что ее со временем сменит новая «добросовестная сила». Многие заподозрили, что он запустил процесс обновления режима, а бесконечный политический кризис убедительно доказал, что старые партии деградировали, выдохлись в схватке и, сцепившись, идут ко дну, следовательно, политическое пространство неизбежно будет переформатировано. В такой ситуации желание создать партию и урвать зону контроля, выглядит вполне естественно даже если за ним не стоят какие-то сложные расчеты. Разумеется, Васадзе может умыкнуть часть избирателей не только у «Альянса» и других оппозиционных партий, но и у «Грузинской мечты», которая перед парламентскими выборами усердно окучивала патриотическую грядку («Дело картографов» и др.). Для ее лидеров ныне важен каждый голос – если их партия не получит 43% на местных выборах, то согласно соглашению от 19 апреля, им придется назначить внеочередные выборы в Парламент и, скорее всего, распрощаться если не с властью, то с возможностью безраздельно распоряжаться ею. Из этого вовсе не следует, что внеочередное голосование противоречит интересам Иванишвили, которые более не тождественны интересам «Грузинской мечты»; план «обновления фасада» может предусматривать и его. Для Иванишвили также важно, чтобы уходящий от «Альянса патриотов» электорат не блуждал, а был освоен предсказуемой родственной партией. Принципиальных противоречий между Васадзе и Иванишвили нет. Описывая их отношения, нужно избегать крайностей – как конспирологических построений, связывающих все их шаги воедино, так и «Теории хаоса», в рамках которой Васадзе действует без оглядки на планы Иванишвили и Гахария (в этом случае к нему почти наверняка применят жесткие меры). Истина и на сей раз находится посередине, а об игре с нулевой суммой в данном случае нет и речи.
Васадзе с единомышленниками нередко выполнял для властей полезную роль, как детонатор конфликтов – они пугали умеренных и заставляли их жаться к центру, а, по сути, – к «партии власти». Чтобы вырваться за пределы относительно узкой ниши, которую не очень успешно осваивали «Альянс» и «Марш», ему понадобится не только продуманная кампания (в 2016-м ее отсутствие привело к краху на выборах эффектно стартовавшего Паату Бурчуладзе), но и «непротивление» со стороны Иванишвили, благосклонность влиятельных семейств, а в первую очередь – поддержка Церкви. Именно 6 мая владыка Иаков (Якобишвили) в очередной раз заговорил о политике и подчеркнул, что, если нынешняя оппозиция «не угомонится», ее место на выборах займет сила, поддержанная ГПЦ. Он не называл имен, но его реплики могли указывать на повышение ставок.
6 мая Васадзе сделал несколько примечательных заявлений. Он сказал, что подписание партиями компромиссного соглашения, предложенного европейскими посредниками, обеспечило освобождение преступников и показало, что суверенитет страны уменьшился. «Нас зря обвиняют в антизападничестве, это полная ложь. Я, например, абсолютный сторонник Дональда Трампа, просто наша формула вместо «Make America Great Again» – «Грузия прежде всего», – добавил Васадзе. По его мнению, суверенитет и территориальная целостность главное, а все остальное (речь шла о евроатлантической интеграции) лишь инструмент: «Когда один из инструментов называют целью, мы входим в тупик, где находимся и сейчас». В Москве подобные заявления могут с удовлетворением расценить как шаги к воскрешению идеи финляндизации Грузии, которая в последние годы была если не маргинализирована, то отодвинута куда-то на задний план в экспертном сообществе, СМИ и соцсетях. Васадзе также упомянул в положительном контексте отвергнутый недавно в ходе электоральной реформы мажоритарный принцип и сказал: «Мое политическое видение правильного развития страны это, если угодно, запрет политических партий. Их нельзя запретить в обществе, но я сторонник того, чтобы в структурах государственного управления все было [основано] на персональной ответственности». Возможно, он обращался не только к обиженным депутатам-мажоритариям и влиятельным людям в регионах, но и к тем, кто готов увидеть в вождизме альтернативу беспринципной партийной политике. За пресс-конференцией Васадзе последовали сотни эмоциональных откликов его давних противников, они называли его врагом Запада, марионеткой Кремля, другом скандально известного Александра Дугина (тот постоянно нахваливает фигуранта) и т. д., что вероятно, устраивало Васадзе, поскольку его целевая консервативная аудитория, а особенно ее радикальная часть обычно реагирует на критику либералов по принципу «Если Евтушенко против колхозов, то я за!».
Борьба в грязи за лавры грузинского Трампа или Орбана, голоса националистов и евроскептиков, длится не первый год. Михаил Саакашвили в последнее время постоянно говорил о национальных ценностях и связывал с бывшим соратником Гигой Бокерия «все антихристианское и противоречащее грузинским традициям». А «Грузинская мечта» обвиняла его правительство в сдаче исторических территорий Давид-Гареджи и стремилась задобрить Церковь, закрепив за ней в Лесном кодексе право на расширение угодий. Часть электората легко ведется на патриотическую, антиглобалистскую, а порой и откровенно антизападную риторику, что отражается в зеркале социологии. На вопрос «Согласны ли вы с утверждением, что Евросоюз создает угрозу грузинским традициям?» 9% респондентов CRRC со средним образованием ответили «полностью согласен» и 33% – «согласен». Столько же выразили несогласие – 9% и 33% соответственно. Кому-то это покажется ничьей, а кому-то катастрофическим поражением. Люди с профессиональным и высшим образованием менее скептичны – в первом случае результат 42% на 48%, во втором – 35% на 59% «в пользу Европы», но итоги все равно заставляют задуматься. Был и такой вопрос: «Кто сейчас может оказать Грузии бóльшую помощь – ЕС, США или Россия?». В пользу Запада высказались 75% респондентов CRRC с высоким доходом и 61% со средним, а в пользу России – 7% и 16% соответственно. Для людей с низким доходом Запад также приоритетен, но разница намного меньше – 26% против 36%.
Следует коснуться и отношения граждан к Церкви, деятельность которой согласно последним данным IRI одобряет 79% опрошенных. 83% респондентов CRRC считает, что ГПЦ очень важна для их семей (здесь и далее ответы «согласен» и «полностью согласен» суммируются), 79% называют ее основой идентичности, 80% – хранителем моральных ценностей. 35% согласны с утверждением, что ГПЦ способствует сближению Грузии с Россией, 33% не согласны; в данном случае показатель в графе «Не знаю» беспрецедентно высок – 30%. Похоже, что Левану Васадзе, приложившему все усилия для того, чтобы выглядеть примерным сыном Церкви и сторонником диалога с Россией, есть с кем работать.
Словосочетание «диалог с Россией» огнеопасно, поскольку каждый вкладывает в него свой смысл. Кто-то видит за ним капитуляцию, кто-то призрак финляндизации, кто-то лишь эффективную (обычно иллюзорную) дипломатическую стратегию. По данным IRI, полностью или частично продолжение диалога поддерживают 71% респондентов. Это самый низкий показатель за последние годы – в октябре 2010 года было 96%, но разочарование политикой «нормализации» изменило ситуацию. Следует добавить, что 78% опрошенных поддерживают вступление Грузии в НАТО.
Исследователи CRRC также задали вопрос, который не понравился части комментаторов: «Если б вы выбирали между возвращением Абхазии и Южной Осетии и вступлением в НАТО и Евросоюз, что бы вы выбрали?». Большинство респондентов высказалось за целостность: 79% сельских жителей, 80% обитателей провинциальных городов и 75% тбилисцев (альтернативный ответ выбрали 12, 9 и 19 процентов соответственно). Критики указывают, что подобной дилеммы не существует, что это химера, придуманная в Кремле, и ни один серьезный автор не ставит вопрос так. Но он является неотъемлемой частью «кухонной политологии» и его несомненно будут эксплуатировать и Москва, и сторонники Васадзе, и даже его противники. К слову, весной 2012-го такой вопрос респондентам задали центр IPL и газета «Банки и финансы», тогда в пользу целостности высказались 93,4%.
Диалог с Россией сам по себе мало волнует избирателей, а внешнюю политику назвали приоритетом лишь 6% граждан, опрошенных NDI (для сравнения, экономику – 79%) – он привлекает внимание лишь в контексте восстановления целостности. Примечательно, что 48% респондентов CRRC считают, что российско-грузинское противостояние вокруг статуса Абхазии и Южной Осетии нанесло урон сближению Грузии и Евросоюза (на другие причины они указывали реже). Все партии, в том числе и «Грузинская мечта», и «Нацдвижение» в свое время обещали, что начнут диалог с чистого листа и добьются успеха. В пятую годовщину Августовской войны Саакашвили в интервью «Рустави 2» утверждал, что был готов «отказаться от НАТО», а также обещал Путину «отказаться в договоре от более продвинутых отношений с США, если вы, в свою очередь, поможете с прогрессом в связи с территориями – только зафиксируем это в договоре. В ответ Путин не задумываясь посмотрел на нас, улыбнулся и сказал: «Ребята, мы не меняем ваши территории на вашу геополитическую ориентацию»». По мнению Саакашвили, это означало, что территории в любом случае захватят. Леван Васадзе не первый лидер, который обещает диалог с волшебным результатом, и, скорее всего, не последний, но он намного чаще других говорил о северном соседе хорошее. А 6 мая он заявил: «Сегодня меня спросили, является ли Россия оккупантом и я, не моргнув глазом, ответил, что Россия – оккупант. Меня спросили, почему, несмотря на это, я считаю, что мы должны вести прямой диалог с Россией и я сказал, что это, по моему мнению, единственный путь к территориальному объединению».
Раньше Васадзе активно агитировал за конституционную монархию, но с тех пор, как семейство Багратиони начали сотрясать скандалы, углубляется в тему реже. Представители духовенства побуждали каждого из правителей высказаться по поводу восстановления монархии и те вежливо уклонялись от прямого ответа. Вероятно, теперь они захотят, чтобы Васадзе продвинул дело вперед. Политическая и социальная подоплека проблемы проста. Когда речь заходит о монархии, влиятельные люди, в большинстве своем, просто спрашивают: «А зачем?» и вместо удовлетворительного ответа обычно слышат какой-то романтический бред. В то же время при первых признаках нестабильности они с тревогой вглядываются в будущее, ожидая, что их менее удачливые в прошлом, но энергичные недруги, прикрывшись новым Звиадом или Михаилом, снова придут, чтобы перераспределить собственность и сферы контроля. Монархический проект, зародившийся в клерикальных кругах еще в 90-х, подразумевает в том числе и смягчение противоречий между «старой элитой» и «поднявшимися» в последние годы политиками и бизнесменами с помощью монарха и духовенства, создающих смысловое и символическое поле, стабилизирующее социальную пирамиду и порядок вещей, который «ниспровергатели» считают несправедливым и временным. Ближайший аналог – восстановление монархии в Испании по плану Франко (контекст иной, но главный принцип тот же); тогда многие представители старой элиты и «выскочки»-фалангисты осознали себя союзниками в деле сохранения своего статуса в процессе трансформации режима. Не исключено, что Васадзе попробует заинтересовать влиятельные группы подобными идеями, хотя их практическая реализация вполне может привести к глубокому расколу в обществе.
Васадзе, судя по всему, хочет использовать в своих интересах и кампанию против строительства ГЭС. Протест зародился в Имеретии, прежде всего – в Кутаиси и здесь есть один важный нюанс. Когда в XVI-XVII веках Османская империя полностью взяла под контроль внешнеэкономические сношения некогда цветущего края, он замкнулся в себе, а ужасающая бедность породила причудливый этический кодекс, в рамках которого местные аристократы сочетали радушие и гостеприимство с разбоем и работорговлей, о чем нередко писали иностранцы. Позже регион преодолел последствия мертвящей изоляции и стал важнейшим центром в эпоху расцвета национализма. Но в конце ХХ века, после экономической катастрофы и деиндустриализации, многие его жители снова начали увязать в локальном, искать утешение в комплексе ложного превосходства и будто бы бравировать своей аполитичностью. Тбилиси расположен на перекрестке торговых путей, постоянно подвергается влиянию различных культур и по определению открыт глобальным веяниям и всевозможным экспериментам, хоть в нем и проживают тысячи рассерженных консерваторов. В Кутаиси крепче держатся за старые традиции или их хонтологические тени; противники строительства ГЭС и турецкой компании «Энка» обрели там надежную опору. Слова «нация», «сущность», «идентичность», что бы Васадзе под ними ни подразумевал, там несомненно услышат, как и в малых провинциальных городах – их жители десятки лет, а не только последние шесть месяцев, с раздражением наблюдали за столичным политическим цирком. Нельзя сказать, что они плохо относятся к тбилисцам, скорее считают смыслы, которые генерирует столица суетными и ложными. Нечто похожее, как ни странно, можно обнаружить в Аргентине, где провинциалы полагают, что ушлых «портеньо» из Буэнос-Айреса периодически нужно вразумлять. Любой националистический проект в Грузии опирается на провинцию и приходит в столицу чтобы изменить ее, но трансформируется там до неузнаваемости и затем угасает. Так произойдет и на сей раз, но до этого Леван Васадзе, вероятно, попытается выжать максимум из гнева людей, которых неоднократно грабили, обманывали и унижали отнюдь не глобалисты и иностранцы, а влиятельные и самодовольные соотечественники.
Мнения, высказанные в рубриках «Позиция» и «Блоги», передают взгляды авторов и не обязательно отражают позицию редакции
