В грузинской столице проходит Неделя прайда. Она открылась показом фильма Элене Навериани «Мокрый песок». Впереди – музыкальный фестиваль, который, по оценкам организаторов, должен собрать около двух тысяч человек. Параллельно в Тбилиси активизировались ультраправые группы. Наш Гость недели – одна из директоров Tbilisi Pride Ана Субелиани.
– Два мероприятия уже позади, еще одно, заключительное, пройдет завтра. Представители ультраправых организаций собираются и в этом году помешать проведению мероприятий. В прошлом им этом удалось, запланированный марш был отменен, и в конечном счете все завершилось охотой на правозащитников и представителей СМИ, в ходе которой пострадали около 50 человек. Что в этом году вам обещают правоохранительные органы, насколько они готовы защитить вас и способствовать безопасному проведению фестиваля?
Мы хотели, чтобы то, что они говорят нам за закрытыми дверями, они сказали и во всеуслышание. После чего они зафиксировали свою позицию публично и четко, что они берут на себя ответственность за то, что вся неделя пройдет безопасно
– Я только вернулась, думаю, на этом этапе уже с последней встречи в МВД. Мы прошлись по деталям завтрашнего мероприятия, и они дают 100%-ную гарантию, что защитят безопасность участников фестиваля. Они, как говорят, контролируют призывы представителей радикальных групп, их планы. Говорят, что все под контролем. Это то, что мы слышим от них на наших встречах. На них также присутствуют представители международных организаций и посольств. Сегодня был и один из послов. Так что все эти гарантии они дают в их присутствии. Кроме того, у нас было такое требование: мы хотели, чтобы то, что они говорят нам за закрытыми дверями, они сказали и во всеуслышание. После чего они зафиксировали свою позицию публично и четко, что они берут на себя ответственность за то, что вся неделя пройдет безопасно. Это то, что я могу сказать по поводу фактической части. Что касается моих личных ощущений – у меня действительно есть чувство, что в этом году ситуация иная. Разумеется, есть определенные проблемы в вопросе доверия (к правоохранительным органам) именно из-за того опыта, который мы получили в прошлом году, в связи с чем мы пытаемся все детали обсуждать крайне скрупулезно, но пока у меня нет оснований говорить, что процесс идет не так, как следовало бы.
– А с чем это связано? Я имею в виду позицию МВД сейчас. Думаете, с тем, что произошло в прошлом году? Они испугались повторения подобного? Не хотят вновь стать объектом критики?
Они пытаются восстановить пошатнувшийся имидж. Их мотивация в вопросе безопасного проведения недели в этом году связана именно с этим
– Да, да, из-за той истории их раскритиковали со всех сторон. Они часто говорят о том, как тогда пострадал их имидж. Я не склонна думать, что изменилось отношение к нам, что сейчас для них стало более важным защитить нас, чем в прошлом году. Но сейчас речь не об этом. Мне кажется, они пытаются восстановить пошатнувшийся имидж. Я не думаю, что власть не сможет смыть с себя это пятно до тех пор, пока организаторы тех преступлений не будут наказаны. Но их мотивация в вопросе безопасного проведения недели в этом году, на мой взгляд, связана именно с этим.
– В этом году заключительным мероприятием станет музыкальный фестиваль. В прошлом году неделя должна была завершиться маршем. Что стало причиной замены марша фестивалем? Что об этом думают сами представители общины?
– Это решение касается только этого года. Мы не говорим, что отказываемся от использования марша как инструмента в будущем. И фестиваль не был заменой марша. Фестиваль и в прошлом году прошел в рамках недели, и в этом году остается его частью. Просто в этом году мы отказались от марша. Думаю, по очень понятным причинам. В прошлом году мы действительно получили тяжелейший опыт и сейчас также видели риски того, что события могли пойти по аналогичному сценарию, если бы мы организовали марш.
– А почему идея марша важна?
– В целом это право каждого гражданина на публичные собрания и свободу самовыражения, и они гарантированы Конституцией. Все должны иметь возможность воспользоваться этими правами, но пока данность такова, что ЛГБТ-люди – это единственная группа, которая этой возможности лишена. Это само по себе уже является большой проблемой. Крайне важно, чтобы так не продолжалось. Нельзя, чтобы конкретную группу по тому или иному признаку лишали на деле возможности воспользоваться этим правом. С другой стороны, те проблемы, которые остаются в повестке дня в течение всего года для нашей группы, представителей нашей общины – мероприятия такого типа помогают нам привлечь внимание к ним. Марши также очень хорошая возможность для сторонников [движения] проявить свою солидарность с ЛГБТ-людьми.
– Другими словами, проведение марша могло бы стать своего рода инструментом для измерения реального отношения к ЛГБТ-людям в том или ином обществе?
ЛГБТ-вопросы напрямую связаны с тем, есть ли в целом демократия в стране
– Да, действительно, это можно и так воспринимать, потому что ЛГБТ-вопросы напрямую связаны с тем, есть ли в целом демократия в стране, насколько государство выполняет свои обязанности и обеспечивает защиту прав каждого человека. Так что этот вопрос, наряду со многими другими, мог бы стать своего рода тестом.
– Если как-то подвести итог всего прошлого года – каким он был для ЛГБТ-сообщества? Как раз вчера, готовясь к этому интервью, я наткнулась на материал моего коллеги о молодом человеке, на которого на днях напали 17-летние парни, придравшись к его внешнему виду. Как-то изменилось отношение к ЛГБТ-людям после того же прошлогоднего Tbilisi pride?
Из-за события 5 июля прошлого года люди не особо чувствуют себя в безопасности. Очень многие оставляют страну, пытаются получить статус беженца в других странах
– В период, когда неделя только закончилась и все это еще было «горячим», угрозы сильно возросли. Потом все немного успокоилось. Но в целом представители ЛГБТ-сообщества часто сталкиваются с насилием со стороны общества. Если рассматривать ситуацию в разрезе последнего года, думаю, главный вызов – это эмиграция. В том числе и из-за события 5 июля прошлого года люди не особо чувствуют себя в безопасности. Думаю, не только представители ЛГБТ-сообщества, но и многие другие. К сожалению, очень многие оставляют страну, пытаются получить статус беженца в других странах, и это большая проблема. Представители общины стоят перед целым рядом и других вызовов. В том числе это огромная проблема отсутствия приюта. Множество членов общины либо из-за насилия в семье, либо из-за экономических проблем остаются без крыши над головой. И у государства нет никакого видения, как в этом смысле позаботиться о ЛГБТ-людях.
– Должно быть, это связано и с проблемой трудоустройства…
– Разумеется, проблема трудоустройства, доступность здравоохранения, особенно это касается транс-общины. Не существует системы здравоохранения, направленной на их нужды. Нет даже никакого видения в этом вопросе. Все это именно то, к чему мы бы хотели привлечь внимание общественности.
– Еврокомиссия разработала 12 рекомендаций для Грузии, после выполнения которых страна сможет получить статус кандидата. В них, среди прочего, говорится о необходимости принятия оперативных мер для усиления защиты уязвимых групп, о более эффективном привлечении к ответственности людей, осуществляющих насилие. Есть ли у вас ожидания, что в связи с этим в вопросе защиты ЛГБТ-сообщества будут проведены какие-то изменения?
Я очень хочу верить, что люди, которые находятся у власти, разделяют мотивацию, касающуюся проевропейского будущего страны
– Не знаю, но, во всяком случае, надеюсь, что это станет дополнительным поводом для того, чтобы власти с ответственностью подошли к этому вопросу и осознали, какова их роль в вопросе защиты прав ЛГБТ-людей. Но мне сложно давать какую-то оценку. Вы и сами видите, к сожалению, несмотря на рекомендации, реальные шаги не предпринимаются. Разговор о том, насколько в реальности наша власть хочет евроинтеграции, заведет нас сейчас, вероятно, слишком далеко. Время покажет. Но я очень хочу верить, что люди, которые находятся у власти, разделяют мотивацию, касающуюся проевропейского будущего страны.
