В абхазском обществе бурно дискутируются две проблемы – соглашение о передаче России комплекса государственных дач в Пицунде и дорожная карта по энергетике. Наш "Гость недели" – лидер оппозиционного Абхазского народного движения (АНД) Адгур Ардзинба. Он рассказал о своем отношении к этим проблемам, обратился к парламенту с просьбой не ратифицировать соглашение и предположил, что ситуация в энергетике намеренно доведена до критической точки, чтобы передать ее в руки инвестору.
– Адгур, сейчас в обществе очень много обсуждается соглашение о передаче Российской Федерации комплекса государственных дач в Пицунде. Каково ваше мнение по этому вопросу?
Принимать такие решения за спиной народа ни в коем случае нельзя. Это вредит и российско-абхазским отношениям, и в целом имиджу власти, а сегодняшняя власть, к сожалению, все такие решения старается принимать кулуарно
– Поднимать вопрос передачи госдач в Пицунде не было абсолютно никакой необходимости, аргументы о том, что российская сторона предложила новый формат договора, так как соглашение 1995 года не позволяло строить объекты, не выдерживает никакой критики. Это соглашение позволяет использовать его по назначению для проведения государственных мероприятий с участием должностных лиц Российской Федерации высшего уровня на бессрочный период. Какая появилась причина, чтобы поменять статус объекта? Этот вопрос не был как следует разъяснен обществу. Документ был подписан кулуарно, и это придало дополнительный импульс возмущению общества. Конечно, земля в Абхазии для нас, для граждан Абхазии, является главным ресурсом, и мы не можем легко к этим вопросам относиться. Малейшие подозрения, что там может что-то темное происходить, вызывают обоснованный резонанс в обществе. Я вполне разделяю опасения людей, в первую очередь жителей города Пицунды. Вся Абхазия возмущена этим вопросом, принимать такие решения за спиной народа ни в коем случае нельзя. Это вредит и российско-абхазским отношениям, и в целом имиджу власти, а сегодняшняя власть, к сожалению, все такие решения старается принимать кулуарно, что, конечно, приводит к соответствующему результату и реакции.
– Адгур, обоснуйте, пожалуйста, почему вы не видите необходимости пересматривать это соглашение?
Доверия эти люди не вызывают, потому что документы, подписанные ими ранее, образовали огромный и неподъемный долг для нашей республики
– В чем разница между соглашением, которое существует, а именно 1995-го года, и соглашением, которое сейчас пытаются ратифицировать в парламенте? Первое соглашение предусматривает собственность Республики Абхазия, которая предоставлена в бессрочное пользование. Но в соглашении, которое сейчас предлагается, речь идет уже о передаче в собственность, и это ключевое отличие. Если мы передаем этот объект в собственность, то в дальнейшем этим объектом могут распоряжаться без нашего ведома. А то, что в соглашении написано, что это происходит «по согласованию с абхазской стороной», противоречит нашему Гражданскому кодексу, потому что частная собственность – есть частная собственность. У нас есть примеры, если взять город Гагру, дача, которая находится на берегу моря, была передана Краснодарскому краю, однако впоследствии она оказалась в частных руках. Возникают определенные вопросы, понимая, кто за этим стоит с нашей стороны, я вам честно скажу: доверия эти люди не вызывают, потому что документы, подписанные ими ранее, образовали огромный и неподъемный долг для нашей республики, который мы будем выплачивать еще десяток лет, я имею в виду железнодорожный кредит.
– Недавно состоялось комитетское заседание, на котором было одобрено вынесение проекта соглашения на заседание сессии парламента. Допускаете ли вы, что парламент примет его?
– Я просил бы каждого депутата пообщаться со своими избирателями, подавляющее большинство людей против этого решения. Я и избирателей по всем округам тоже призываю: позовите своих депутатов, поговорите с ними. Представитель нашей организации в парламенте за этот проект голосовать точно не будет.
– Почему вопрос передачи комплекса госдач в Пицунде вызывает в Абхазии такую острую негативную реакцию? Что людей в такой степени возмущает?
Мы же не для этого возрождали свою государственность, чтобы кучка олигархов вкупе с нашими полукоррумпированными чиновниками взяла и отдала все самое ценное?
– Если мы будем сотнями гектаров раздавать особо ценные земли, что останется нашим детям и внукам? Вот почему люди переживают. Есть же и ряд других решений, которые на слуху: сейчас вопрос об энергетике остро стоит, об апартаментах сейчас вопросы возникают. У граждан Абхазии есть исторически обоснованные опасения за нашу территорию. Абхазия – это одна из самых красивых стран в мире, и очень много сил, олигархов, нечистоплотных на руку людей, которые хотят зайти сюда. И есть подозрение, что в нашем руководстве есть люди, которые готовы с этими силами соединиться и эксплуатировать нашу территорию. Так мы же не для этого возрождали свою государственность, чтобы кучка олигархов вкупе с нашими полукоррумпированными чиновниками взяла и отдала все самое ценное? Вот почему у людей есть такое возмущение.
– Давайте предположим, что парламент все-таки примет соглашение по Пицунде, что вы как лидер оппозиционного движения планируете в этом случае делать?
– Я хочу сказать, что в день проведения сессии к парламенту придут люди, и не только представители оппозиционных сил, сейчас на эту тему высказываются совершенно нейтральные люди. Я очень надеюсь, что депутаты парламента читают все, что пишут в средствах массовой информации, пообщаются с людьми, увидят людей, которые будут на улице, и не ратифицируют данное соглашение. Давайте мы его проработаем с учетом всех интересов, нельзя наскоком решать такие вопросы. Если, несмотря на все аргументы, несмотря на все возмущение в обществе парламент все-таки примет это решение, депутаты, которые за этот проект проголосуют, разделят с исполнительной властью ту ответственность перед народом, которая будет, а реакция на это будет крайне негативная. И легитимность седьмого созыва парламента будет сужаться вместе с легитимностью исполнительной власти. Уже в публичном пространстве высказывается мнение о том, чтобы выйти на референдум с вопросом: «Доверяет народ действующему парламенту или нет?» Я бы не хотел сейчас об этом говорить, это плохой сценарий для нас всех.
– Сейчас президент с визитом находится в Татарстане, перед тем, как уехать в Казань, он провел расширенное совещание, на котором долго и детально обсуждался вопрос энергетики. Не всех журналистов позвали на это совещание, что вы знаете о том, как это обсуждалось у президента?
Правительство, разрушив всю энергетическую систему, довело ситуацию до того, что сегодня они уже предлагают ее продать
– На совещании речь шла об энергетической системе, ее критическом состоянии, премьер-министр сказал, что у нас вообще нет никакой энергосистемы, у нас очень плачевное состояние, мы должны привлекать инвестиции и единственный выход только в этом. В свое время, будучи президентом, он и про чай также говорил, все плантации выкорчевали тогда, поэтому я позволю себе с ним не согласиться. Речь шла на этом совещании, в том числе, и о дорожной карте, которая была подписана 12 июля 2021 года. Возмущает то, что этот документ также был подписан за спиной народа, его предварительно никто не обсуждал. Там речь шла о том, что если не будут внесены изменения в закон об электроэнергетике, то другие мероприятия выполнены не будут. Я хочу задать вопрос: если там оговорены какие-то условия, кто принимал эти условия на себя? Значит, тот, кто подписывал этот документ с нашей стороны, эти условия принимал? Это первое, второе: весь сценарий, который мы описывали ранее по энергетической системе, реализуется на наших глазах. Пагубное решение о легализации майнинга привело к огромному возрастанию нагрузки на энергосистему, увеличив потребление на один миллиард киловатт-часов в год. В итоге, состояние энергетической системы еще больше ухудшилось и увеличилась зависимость от перетока из России. Под нажимом этих обстоятельств правительство выходит с тем, что надо менять закон об электроэнергетике, причем речь идет об изменении только той статьи, которая говорит об исключительной государственной собственности на энергетическую систему. Правительство, разрушив всю энергетическую систему, довело ситуацию до того, что сегодня они уже предлагают ее продать.
– Исходя из чего вы делаете вывод о том, что правительство, руководство Абхазии намерено продать энергосистему? О продаже чего именно идет речь?
– Разговоры вокруг энергетики ведутся не первый год, будучи министром экономики, я тоже имел возможность участвовать в этих переговорах. Энергетическая система Республики Абхазия на 100% государственная, разговоры о том, что нужно впускать частный бизнес в энергетику, ведутся давно, но мы категорически от этого отказывались. И закон об электроэнергетике, который был принят еще в 2017 году, как раз и закреплял нашу позицию, она заключалась в том, что вся существующая энергетическая система является исключительно государственной собственностью. Но действующая власть посчитала, что есть возможность продать долю в нашей энергетической системе, это приведет к тому, что часть этой государственной собственности (я не знаю, какое там соотношение долей и у кого какие аппетиты) уйдет в частные руки, тариф увеличится и вся прибыль будет оседать в частных компаниях.
– Почему такие опасения вызывает приход частного инвестора? И о каком инвесторе идет речь – местном или иностранном?
Зачем отдавать государственную собственность в частные руки, если можно сохранить государственное влияние, и у нас будет возможность привести в порядок эту систему и иметь социально ориентированный тариф для населения, для бизнеса?
– Опасения связаны с тем, что есть практика стран постсоветского пространства, и нигде это ничем хорошим для потребителя не заканчивалось. Эта формула всегда работает в пользу бизнеса: тариф увеличивается, маржа оседает в карманах бизнеса, народ страдает. Мы опасаемся именно из-за этого. Сегодня у нас социально ориентированный тариф, он учитывает возможности нашего населения. Если же зайдет частный бизнес, он никогда не гонится за социальными вопросами, он ориентируется на свою прибыль. Нельзя забывать, что энергетическая отрасль – это стратегическая отрасль. В нормальных государствах в стратегических отраслях всегда присутствует государственное влияние и государственная собственность. Предположим, что придут какие-то частные инвестиции, готовы ли наши потребители платить по 3 руб. 80 коп., по 4 рубля за киловатт-час? Если люди в состоянии столько платить, тогда давайте сделаем это сами и будем платить в государственную компанию. То есть я не вижу в этом никакого смысла кроме того, что у некоторых наших коррумпированных чиновников в слиянии с какими-то иностранными олигархическими структурами есть желание создать для себя очередной бизнес, на котором они будут процветать, а народ будет платить повышенный тариф. Вот с чем связаны наши опасения. Зачем отдавать государственную собственность в частные руки, если можно сохранить государственное влияние, и у нас будет возможность привести в порядок эту систему и иметь социально ориентированный тариф для населения, для бизнеса? Это некая форма дотации бизнеса и дотации населения. Почему мы должны себя этого лишать, я этого не понимаю.
– Адгур, что еще входит в дорожную карту, из каких элементов она состоит?
– Обсуждение дорожной карты, к сожалению, вызывает определенную иронию, потому что люди, которые ее подписали, сидят в этом зале, обсуждают прошлогодний документ и спорят о том, могут они его реализовать или не могут. Когда они подписывали этот документ, они разве не знали, не оценивали свои возможности? Они не понимали, что 1,5 млрд рублей долга, который может образоваться из поставки счетчиков, могут они выплатить или не могут? Разве это не было понятно в 2021 году, когда они его подписывали?
С другой стороны, если президент заявляет в послании, что больше миллиарда рублей было потрачено из государственного бюджета на борьбу с ковидом, почему бы сейчас не взять этот же миллиард и не направить его на счетчики, на инфраструктуру и ни у кого в долг ничего не просить? На мой взгляд, там абсолютная некомпетентность и непоследовательность в принятии решений: майнинг, увеличение нагрузки, просим переток… Мы уже выбрали за этот год переток из России, как порадовала нас министр экономики, в конце октября закончится электричество, и у нас нет ответа на вопрос, как мы будем жить последние два месяца в году? Вот об этом совещание и было.
– Правительство намерено взять кредит более миллиарда рублей для установки приборов учета, и у нас есть долг за переток из Российской Федерации, получается, что какая-то очень большая сумма долга в этом году образовалась. Вы можете как-то ее конкретизировать?
– Мне сложно назвать точную сумму внешнего долга, но она исчисляется миллиардами. Мы потребляем электроэнергию сверх того, что производим внутри страны на 1 млрд киловатт-часов больше, перемножьте это на рыночный тариф, по которому поставляется нам электроэнергия из Российской Федерации. Это миллиарды рублей плюс к этому сейчас нас порадовали тем, что собираются взять кредит еще в полтора миллиарда на счетчики. Там же на совещании через год после подписания дорожной карты выясняется, что «Черноморэнерго» не обладает ресурсами, чтобы установить эти счетчики. Я задаю вопрос: когда вы подписывали этот документ, эту дорожную карту, вы не рассчитывали, не закладывали туда средства на установку, которые будут выделены из бюджета для погашения этого долга? То есть такое ощущение, что люди, собравшиеся на этом совещании, в первый раз увидели этот документ и задают друг другу вопросы. Эта ситуация, которая приведет нас к краху и многомиллиардным долгам, мы говорим об этом уже 2,5 года.
– Ситуация действительно кажется катастрофической, есть у вас понимание, как выходить из нее и что нужно делать?
– В первую очередь надо отстранить от занимаемых должностей всех людей, которые принимали эти пагубные решения, потому что люди, которые принимают такие решения, не способны вывести нас из критической ситуации.
– Скажите, пожалуйста, кто эти люди?
Я подозревал и подозреваю до сих пор, что это было сделано умышленно, чтобы поставить нас в безвыходную ситуацию и сказать, что у нас огромный долг
– Министр экономики, премьер-министр, весь экономический блок, все, кто занимался проработкой решения о легализации майнинга. Невозможно было не предвидеть, что произойдет колоссальное увеличение нагрузки на энергосистему. Это решение принималось тогда, когда уже был дефицит. Я не знаю, о чем они думали. Я подозревал и подозреваю до сих пор, что это было сделано умышленно, чтобы поставить нас в безвыходную ситуацию и сказать, что у нас огромный долг, у нас перепотребление, мы уже не можем только своей электроэнергией обходиться и вынуждены идти просить, а нам говорят, давайте менять закон об электроэнергетике, продадим нашу энергосистему – это единственный выход. Вот к чему нас подвели. И это то, о чем мы предупреждали. Эти люди нас из этой ситуации не выведут, они сделают все для того, чтобы ситуация усугубилась, и они реализовали свой план. Надо приводить нормальных менеджеров и с помощью Российской Федерации находить выход, сокращать внутреннее потребление, отключить крупные майнинговые фермы, которые по всей Абхазии работают, потому что потребление не сокращается. Плюс приборы учета надо начинать ставить, парламент еще в позапрошлом году пытался принудить правительство начать этим заниматься, но они отказались от этого. Вся эта история на несколько лет вперед.
– Вы говорите, что надо с помощью Российской Федерации решать вопрос энергетики. В чем должна заключаться эта помощь? Продавливание вопроса передачи энергетики в частные руки вроде бы рассчитано на крупного российского инвестора и, скорее всего, именно российским инвестором и инициируется. Что вы об этом думаете?
– Вы справедливо задаете вопрос. В России есть разные силы, я не буду скрывать. Но если у вас, как у руководителя страны, потребительское отношение к своей стране, то и к вам будет потребительское отношение. Если у вас государственный подход, то вы всегда найдете в Российской Федерации силы, которые так же размышляют, и, опираясь на них, можно двигаться, как мы двигались, в принципе, последние годы, брали переток, когда у нас возникали критические ситуации, и никто нас не принуждал…
Текст содержит топонимы и терминологию, используемые в самопровозглашенных республиках Абхазия и Южная Осетия
