Счастливый финал – не для грузинской политики, по крайней мере, в ее нынешнем состоянии. Удовлетворительная развязка кризиса, вызванного законопроектом «О прозрачности иностранного влияния», может стать прологом к новым потрясениям, а политические силы постараются выжать из сложившейся ситуации все мыслимые бонусы.
Краткая хронология событий: 7 марта парламент принял в первом чтении законопроект, вызывавший негативную реакцию гражданского общества, оппозиции и стран-партнеров Грузии – он обязывал организации, получающие свыше 20% финансирования из-за рубежа, регистрироваться в специальном реестре. В тот же день перед зданием высшего законодательного органа прошел митинг, в конце которого произошли серьезные стычки между частью протестующих и полицейскими. Оппоненты правящей «Грузинской мечты» собрались и 8 марта, а столкновения приняли еще более масштабный, беспрецедентно жесткий по местным меркам характер. Утром 9 марта парламентское большинство сообщило об отзыве законопроекта, объяснив это стремлением к деэскалации. Вечером состоялся еще один митинг, участники которого потребовали отпустить задержанных в предыдущие дни, и вскоре МВД заявило, что часть из них освобождена в связи с истечением срока задержания. На следующее утро директор Департамента криминальной полиции Теймураз Купатадзе сказал, что работа по выявлению и задержанию лиц, нападавших на полицейских, продолжается. Днем 10 марта в ходе заседания парламента отказ от законопроекта был оформлен юридически.
В летописи «Грузинской мечты» есть три эпизода, которые можно описать как масштабное отступление. Когда 31 мая 2018 года по призыву отца убитого на улице Хорава подростка на проспект Руставели вышли тысячи граждан, чтобы опротестовать несправедливое решение суда по данному делу, главный прокурор ушел в отставку, а расследование, по сути, началось заново. Второй случай связан с выступлениями 20 июня 2019 года, которые вспыхнули после того, как российский депутат Гаврилов уселся в кресло председателя парламента Грузии в ходе сессии Межпарламентской ассамблеи православия. Когда на исходе дня группа демонстрантов попыталась пробиться в здание парламента, полицейские разогнали их, действуя крайне жестко, не жалея резиновых пуль. Чтобы сбить волну протеста, властям пришлось пообещать масштабные уступки, в том числе и реформу избирательной системы; лица, связанные с организацией визита Гаврилова, отказались от своих постов. И, наконец, после выступлений минувшей недели «Мечта» отбросила законопроект, подержанный двумя днями ранее.
Перечисленные эпизоды отличаются друг от друга, но их сближает следующий признак: гневный протест выражали не только партии-оппоненты «Грузинской мечты», но и другие общественные группы, которые обычно не вмешиваются в политическую борьбу непосредственно. Во всех трех случаях это создавало угрозу резкого расширения возможностей оппозиции, а прежде всего – «Нацдвижения», и правящая партия быстро уступала, опасаясь, что ее неусыпные оппоненты окажутся во главе массового протестного движения, объединяющего студентов, активистов общественных организаций и других возмущенных граждан. «Националы» и их партнеры каждый раз стремились получить что-то большее уже после кульминации кризиса. Однако в двух первых случаях попытка удержать протестующих на улицах в течение длительного времени и выбить у правительства дополнительные уступки завершилась неудачей. Более того, когда в 2019-м митинги выдохлись, закулисный правитель Грузии Бидзина Иванишвили выдвинул на пост премьера главу МВД Георгия Гахария, отставки которого несколько месяцев требовали его противники, и это не вызвало волны протеста.
Попробует ли оппозиция, несмотря на неудачный опыт, еще раз «оседлать» протестные настроения после того, как правящая партия пошла на уступки? Неприемлемый для общественных организаций законопроект отозван, «Грузинская мечта» понесла значительный имиджевый и политический урон, однако оппозиционные партии не достигли своих стратегических целей – внеочередные выборы не назначены, правительство в отставку не ушло, важная для «Нацдвижения» проблема освобождения Михаила Саакашвили не рассматривалась в ходе кризиса как приоритетная или ведущая к его благополучному разрешению. «Националы» не контролировали точки входа в кризис и выхода из него, но, судя по интервью, которое дал журналисту Евгению Киселеву бывший генсек ЕНД Вано Мерабишвили, надеялись, встроившись в процесс, изменить его драматургию в свою пользу.
Нужно обозначить различия между событиями 2018-19 годов и нынешними. В первом случае руководители правящей партии теоретически могли спрогнозировать, что несправедливый вердикт вызовет возмущение, однако, вероятно, не обращали на дело особого внимания, полагая, что прокуроры, судьи и заинтересованные в вынесении мягкого приговора влиятельные фигуры сами все как-то утрясут в сфере своего контроля. До начала многотысячного митинга первые лица не углублялись в тему и вряд ли предполагали, что убитый горем отец призовет на помощь сограждан. В случае с Гавриловым события также было трудно просчитать заранее: они развивались очень быстро, и до определенного момента власти за ними не поспевали. Правда, за пару дней до заседания в оппозиционных СМИ появились негативные заметки о Гаврилове, что могло заставить организаторов визита присмотреться к россиянину и, положившись на интуицию, еще раз прокрутить в голове сценарий мероприятия, но этого не произошло. В обоих случаях «Грузинская мечта» частично зависела от внешних по отношению к ее руководству, во многом субъективных и трудноуловимых факторов. Она в принципе могла их идентифицировать, но это было маловероятно. В третьем же случае «Мечта» (формально законопроект выдвинула «Сила народа», однако ни один комментатор не рассматривает ее в качестве независимого субъекта) сделала все самостоятельно – ее руководители принимали решения по данному вопросу с самого начала, и без них кризиса просто не было бы. Причем процесс шел относительно медленно: между заявлением «Силы народа» о разработке законопроекта и днем, когда «Грузинская мечта» официально поддержала его, прошло много времени – можно было оценить негативную реакцию в стране и за рубежом, все взвесить, задуматься о последствиях. Некоторые провластные эксперты, так и не поверив, что лидеры «Мечты» столь грубо ошиблись в расчетах, принялись намекать, что они осознанно пошли на эскалацию, дабы вскрыть ресурсы и оргструктуры противника. А отзыв законопроекта поверг их в уныние.
История правления «Грузинской мечты», а до нее – «Нацдвижения», показывает, что даже самые глупые шаги и болезненные поражения «партии власти» не мешают ей удерживать под контролем ядро сторонников. Судя по социологическим опросам 2019 года, после «ночи Гаврилова» многие лоялисты продолжили безоговорочно поддерживать «Мечту» и Георгия Гахария, хотя из-за действий его подчиненных они частично утратили моральное превосходство, позволявшее им повторять, что при Саакашвили митинги разгоняли зверски, а Иванишвили положил этому конец. Пару месяцев они «оборонялись», им часто приходилось оправдываться и оправдывать действия властей; просмотрев СМИ и соцсети того периода можно прийти к выводу, что они мечтали о реванше и получили его в последнем квартале 2019 года. Сначала без заметного сопротивления со стороны оппозиции обвиняемый ею в жестоком подавлении протестов Гахария стал премьер-министром, а затем, в ноябре, парламентское большинство путем нехитрой циничной манипуляции провалило законопроект об избирательной реформе. Оппозиция ответила акциями протеста, но, когда те выдохлись, «Мечта» провела многотысячный митинг своих сторонников (14.12.19) вернув им ощущение сплоченности и превосходства. Возможно, именно в тот день для них и завершился психологически непростой «постгавриловский период».
Сегодня лоялисты опять эмоционально подавлены, и их лидеры неизбежно начнут разрабатывать стратегию реванша, чтобы упрочить контроль над ядром растерянных и обиженных избирателей. В 2019 году им фактически помогла оппозиция, не рассчитавшая силы; летом прошлого года она не сумела привязать свою повестку к антиправительственным выступлениям, вызванным отказом ЕС предоставить Грузии статус кандидата на вступление до проведения ряда реформ. Правильно ли оценят ситуацию противники «Мечты» на сей раз и попытаются ли «добить» ее? Поскольку их рациональные расчеты непременно столкнутся с иррациональной верой в успех, тут подойдет религиозный термин – оппозиционные партии стоят перед великим соблазном.
Руководство ГМ, скорее всего, понимает, что следующей «точкой сбора» для ее оппонентов примерно в том же составе, как на минувшей неделе, может стать вполне вероятный повторный отказ Евросоюза, после чего требования об отставке правительства, наверное, обретут бóльшую поддержку, чем в 2022 году. Но нельзя с уверенностью утверждать, что до тех пор откуда-нибудь не выпорхнет «черный лебедь» и широкий антиправительственный фронт не сформируется вновь благодаря некоему полуслучайному событию, от которого правительство Грузии (да и любой страны) никогда не застраховано. Это может быть видеозапись избиения полицейскими подростка, неудачная реплика одного из министров, обрушение недавно отремонтированного здания и т. д. с последующей неадекватной реакцией властей. Они также могут напороться на «информационную мину», заложенную их непримиримыми противниками из «Нацдвижения», какую-нибудь простую, но эффективную политическую провокацию – не очень страшную в спокойной ситуации, но взрывоопасную сейчас, после «встряски» 7-8 марта, когда эмоциональное состояние общества еще не стабилизировалось.
Есть еще одна тема, которая может обеспечить быструю мобилизацию противников власти примерно в той же конфигурации, что и в начале марта. Это введение визовых ограничений для граждан России – в декабре его поддержали 69% респондентов NDI, на 7% больше, чем в марте 2022-го. Сегодня тема не кажется слишком «горячей», о ней вспоминают благодаря отдельным высказываниям известных персон и (едва ли беспричинному) стремлению партии бывшего премьера Георгия Гахария «приватизировать» ее – «За Грузию» заявила о необходимости сокращения срока безвизового пребывания непосредственно перед митингами 7-8 марта, и поэтому ее услышали не все. Но ситуация может мгновенно измениться, если произойдет какой-то (не)случайный инцидент – например, приезжий из РФ стукнет грузина кирпичом и т. п. после чего тема виз, вынуждающая правительство отстаивать «более пророссийскую» позицию по сравнению с ее оппонентами на площади, станет сверхактуальной. Исходя из подобных рисков, «Грузинская мечта» вряд ли перейдет к глухой обороне – обстоятельства вынуждают ее действовать на опережение.
Первый этап ее контригры, скорее всего, продлится до православной Пасхи (16.04), традиционно «перезагружающей» информационное пространство благодаря политической паузе. На этом отрезке ГМ, вероятно, будет успокаивать своих сторонников, убеждать их, что отступление – ответственный и мужественный шаг, а также подготавливать предпосылки для очередного столкновения клерикалов и секуляристов, которое позволит властям вернуться к роли пусть необъективного, но все же арбитра. Клеймо «агент», так и не зафиксированное в законе, останется в арсенале пропаганды (это очевидно уже сейчас). А ключевой для «Мечты» на данном этапе будет работа с заволновавшимися элитами – их вновь придется убеждать в том, что Запад не стремится к немедленной смене власти в Грузии.
Второй этап хронологически, вероятно, совпадет с традиционным весенним бурлением страстей вокруг Tbilisi Pride. Возможно, правительство, как и в 2021 году, косвенно поспособствует атаке радикалов на выделявшиеся в период мартовского кризиса общественные организации, чтобы противопоставить их Церкви и консервативному большинству. Нанесение физического урона и символическое унижение в той степени, в какой это может осложнить отношения с ЕС, вряд ли будет масштабным, но исключать его, безусловно, нельзя. В то же время власти, вероятно, попытаются подтолкнуть поверивших в успех «националов» и их политических союзников к силовым акциям и/или каким-то опасным действиям в районе клиники, где находится Михаил Саакашвили, освободить которого в ночь с 7 на 8 марта их призывал видеоблогер Марк Фейгин (вопрос о походе к клинике задал Мерабишвили и Евгений Киселев). Это позволит властям добиться осуждения бóльшей частью общества как шагов конкретной партии, так и активного неподчинения силам правопорядка.
Но главной мишенью, скорее всего, будут не «националы», а молодежные группы, которые 7-8 марта вызвали симпатию части населения. Именно из-за них власти, вероятно, примутся активно дискредитировать противостояние с полицией как форму сопротивления и попробуют разложить организованные ячейки с помощью внедренных агентов, подкупа и шантажа. Некий прообраз таких действий можно обнаружить в периоде после т. н. рейв-революции 2018 года, последовавшей за демонстративно грубым полицейским рейдом по ночным клубам. Тогда молодежные группы, выступившие против правительства, были куда более аморфны и, как правило, не могли рассматриваться в качестве самодостаточных субъектов, но охранка (используем это условное название, так как к процессу подключали сотрудников разных подразделений) все равно выискивала их, как спятившая собака-ищейка. Привлекательный для общества «ребенок-которого-нельзя-бить» – воплощенный кошмар всех евразийских властей, они приложат все силы, чтобы расщепить образ, отчетливо проступивший сквозь события 7-8 марта, и не исключено, что для этого в фокус общественного внимания будут вводить группы радикальной молодежи, действующие как под своими, так и под чужими «флагами». В любом случае, судя по разговорам в кулуарах, данная цель – сверхприоритетна, а вопросы с подковыркой вроде «Как же вы проморгали-то?» остаются без ответа.
Можно рассмотреть два примера дискредитации молодежных организаций – действия властей против «Кмара» в 2003-м, а также против «Сирцхвилиа» и родственных ей групп в недавнем прошлом. Считается, что в первом случае, в отличие от второго, власти не добились никакого успеха, но все не так просто. Даже расшатанные, саботируемые изнутри силовые и пропагандистские структуры сумели выставить «Кмара» инструментом оппозиционных партий – период, когда она воспринималась как независимая, свежая молодежная сила и, следовательно, обладала наибольшим мобилизационным потенциалом, продлился не так долго. Сегодня «охранители» сильнее и нечто похожее, вероятно, произойдет и на сей раз – стигматизирующую метку «Это – “националы”, люди Мерабишвили!», которая резко ограничит приток симпатий, прикрепят к целевым молодежным группам достаточно быстро, даже если они будут рвать по пять портретов Саакашвили в день и оттирать связанных с ним политиков от микрофона. Время эффективного воздействия таких объединений на настроения общества всегда ограничено.
Субъективное наблюдение: автор в частном порядке побеседовал с двумя информированными представителями правящей партии, и у него сложилось впечатление, что больше всего их заботит именно проблема быстрой изоляции новых антиправительственных молодежных групп – об остальном они упоминали как о чем-то второстепенном и надоевшем. А этот вопрос вызывал не только интерес, но даже некий блеск в глазах. Оба связали новые группы политически – с «Нацдвижением», а технологически – с его постсоветскими партнерами, не приведя, впрочем, никаких доказательств так, словно говорили о чем-то очевидном.
Как бы то ни было, поток компромата почти наверняка сгустится, главной темой госпропаганды станет захват власти силовым путем, и мы, вероятно, прослушаем множество аудиозаписей, увидим на телеэкране некие схроны и т. д. Все это встроят в уже раскрученную модель «Народ хочет мира, а внешние силы и их агенты тащат его к войне» для создания психологических предпосылок следующего этапа – условного «контрнаступления». Сегодня нельзя предугадать, станет ли его основой разоблачение заговора или какой-то иной сценарий. Важно другое – правящая партия будет стремиться разбить вдребезги саму возможность (вос)создания широкого антиправительственного фронта из разнородных, зачастую несовместимых в иных условиях элементов до того, как ЕС еще раз не даст Грузии статус или произойдет другое событие легитимизирующее антиправительственную мобилизацию под лозунгом «Мы – за Европу, они – за Россию». (Статус, к слову, могут и предоставить, ничего предопределенного в данном вопросе нет.)
Противники «Мечты», опираясь на опыт прежних лет, могут просчитать, а значит, и парировать ее действия, но есть один нюанс. Какими бы предсказуемыми эти шаги ни казались, они несомненно будут системны, тогда как противостоящая «Грузинской мечте» совокупность сил в обычном, не мобилизованном экстраординарным событием состоянии не является единым субъектом и не может оппонировать на том же организационном уровне в течение длительного времени. Мало кто сомневается, что каждый, как и прежде, начнет дудеть в свою дуду. А значит, среди радикальных противников «Мечты», мечтающих о ее немедленном – т. е. до парламентских выборов 2024 года – отстранении от власти, распространится соблазн быстро совершить что-то еще, дабы обеспечить второй взрыв гнева до того, как страсти после мартовского кризиса остынут, а контрмеры властей возымеют эффект.
Учредитель журнала «Табула» Тамар Черголеишвили написала в Facebook: «Если этим отступлением Бидзина [Иванишвили] оправдает авторитаризм, получит нормализацию и статус кандидата [в ЕС], считайте, что вы празднуете пиррову победу и к тому же радуетесь. P.S. Помните о задержании Мелия и капитуляции оппозиционного спектра». Председатель «Нацдвижения» Ника Мелия был задержан за нарушение правил условного освобождения в феврале 2021 года, т. е. уже после того, как оппозиция заявила о фальсификации результатов выборов (31.10.20) и о бойкоте работы парламента. Затем, после переговоров и заключения «Соглашения Мишеля» (19.04.21), власти, по сути, обменяли его освобождение вместе с другими уступками на встречные шаги – наиболее весомым из них было возвращение оппозиции к депутатской работе и фактическое признание легитимности парламента. Таким образом, «Грузинская мечта» в ходе кризиса создала некий ресурс (освобождение Мелия), которым раньше не располагала, и превратила его в ценную разменную монету. Законопроект об «иноагентах» тоже был создан «из ничего», и Черголеишвили, видимо, опасается, что отказ от него может стать для «Грузинской мечты» ресурсом. Дело не только в том, что зарубежное давление временно ослабло, партнеры похвалили решение об отзыве законопроекта, и это предоставило властям необходимую им передышку. Они также получили возможность сконструировать весомый для части грузинской аудитории аргумент: «Мы же уступили, чего же они еще (!) хотят, если не… открытия в Грузии второго фронта украинской войны!» Их радикальные оппоненты предсказуемо вступили в опасную стадию «головокружения от успехов», а относительно сдержанным сегодня не остается ничего, кроме как призывать к совместной работе над 12 рекомендациями Еврокомиссии для получения статуса кандидата. Это не самая плохая ситуация, которая могла сложиться для властей в результате мартовского кризиса. Однако утверждать, забегая вперед, что очередное создание «ресурса из ничего» принесет им успех, еще нельзя – все будет зависеть от результатов «контрнаступления».
Мысли о грядущем обострении часто ввергают обывателей в уныние, поэтому на проблему стоит взглянуть с другой стороны, сквозь призму книги Джорджо Агамбена «Stasis. Гражданская война как политическая парадигма», в которой известный мыслитель рассматривает противостояние граждан не как зеркальную противоположность порядку, но как порождающий его процесс, приводящий к перезагрузке государства и новому рождению суверенитета. К несчастью, политические силы Грузии несколько раз отвергли заключенные при помощи западных партнеров компромиссные соглашения, которые в своем развитии могли привести к завершению многолетней «холодной гражданской войны» на основе взаимной политической амнистии и постепенного забвения обид и преступлений прошлого. Ни одна из двух ведущих партий не агитирует за бесконечное продолжение смуты, но в то же время связывает ее завершение с аннигиляцией оппонента, а она, разумеется, не устранит объективных противоречий, подпитывающих внутригрузинскую смуту в течение 30 с лишним лет. Страшна не столько эскалация, сколько трагическая неспособность выйти через нее к принципиально иному, обновленному состоянию государства и общества, поэтому в данный момент западным партнерам вряд ли стоит оставлять грузинских политиков наедине друг с другом. Возможно, именно сейчас необходимо новое детальное соглашение, которое позволит довести страну до парламентских выборов в относительно целом состоянии, поскольку углубление противостояния ускорит эрозию демократических институтов и усилит негативное влияние враждебных им сил.
Мнения, высказанные в рубриках «Позиция» и «Блоги», передают взгляды авторов и не обязательно отражают позицию редакции
Форум