Сегодня, в канун Всемирного дня архитекторов, который отмечается в первую субботу июля, ведущие специалисты в области архитектуры Абхазии дали пресс-конференцию о наиболее актуальных вопросах в сфере градостроительства и архитектуры в республике.
Если следовать крылатой фразе немецкого теоретика искусства позапрошлого века Шеллинга о том, что «архитектура – застывшая музыка», то можно порассуждать и на тему, что музыка тоже бывает очень разная. Безликие серые коробки «хрущевок» стоит, очевидно, уподобить такому же безликому музыкальному треньканью, а уродливые постройки, потакающие безвкусию заказчиков, – какой-нибудь какофонии.
В городах Абхазии, как и в большинстве городов на земле, тоже можно найти смешение самых разных стилей – от привлекающих глаз образцов зодчества конца девятнадцатого и начала двадцатого веков до иных новостроек, при взгляде на которые вспоминается слово «кич». (Отнюдь не придерживаюсь, впрочем, распространенного однобокого взгляда, что все старое в архитектуре – это хорошо, а все новое – плохо.)
Тем не менее самая распространенная тема, возникающая сегодня в Абхазии, когда заходит речь об архитектуре, – это незаконное строительство, сопряженное нередко с безвкусием владельцев объектов и нарушением ими стройности архитектурного ансамбля.
Как подчеркнула на пресс-конференции начальник Государственного управления Абхазии по строительству и архитектуре Эсфирь Майтоп, борьба с незаконным строительством усложняется тем, что все уже возведенное застройщики без труда узаконивают через суд. Она рассказала об итогах проверки в прошлом году в Новом Афоне:
«Из 70 проверенных объектов у 30 не было полного объема разрешительных документаций. Все документы по этим объектам мы передали в прокуратуру. Прокуратура вызывала этих застройщиков. Как оказалось, некоторые сделали разрешительные документы задним числом, кого-то оштрафовали. Но максимальный штраф, который можем предъявить, – это пять тысяч рублей. Если человек построил восьмиэтажную гостиницу, то ему ничего не стоит заплатить штраф – это мизер».
Главный архитектор Сухума Тамара Лакрба высказала мнение, что, помимо сотрудников архитектурных управлений городов и районов, данной проблемой должны заниматься домоуправы и участковые. В любом деле очень важен прецедент, а снесения незаконно возведенных зданий в послевоенной Абхазии еще не было. Кто-то заговорил о создаваемом институте судебных приставов, но тут же зазвучали сомнения, под силу ли окажется это и ему. Поэтому, конечно, самый действенный способ этой борьбы – пресечение незаконного строительства еще на нулевом цикле и раньше. И тут очень важна помощь общественности.
Задавая свой вопрос, я вспомнил и об обратной стороне этой медали. И у нас в Абхазии, и в других краях встречаются группы общественности, которые готовы воспринимать в штыки чуть ли не любую новостройку, то есть явно перебарщивают. Наша пресс-конференция, напомнил я, проходит в здании «Гудоу плаза», рядом с Абхазгосфилармонией. Сейчас к нему уже все привыкли, но на стадии строительства, каких-то несколько лет назад, сколько недовольств высказывалось: здание, мол, будет закрывать вид на горы и т.д. Не стоит забывать о консерватизме человеческого восприятия, но порой протесты общественности бывают и обоснованы. Я назвал еще несколько «спорных» объектов, в связи с которыми в Сухуме время от времени возникали острые дискуссии, и спросил специалистов об их мнении на этот счет. Эсфирь Яковлевна сказала:
«Возьмем вот это здание. Насчет внешнего вида – это чисто субъективное мнение. По этому поводу я всегда вспоминаю, знаете что? Когда Эйфель поставил свою башню посредине Парижа, все сказали: ее надо снести, это уродина! А она стала символом Франции. Да, мне тоже казалось: ну вот, идет череда зданий: одно – 1870-й год, другое – 1930-й, филармония. И вдруг – идет этот стеклянный куб, который, на мой взгляд, не вписывался... Но я всегда вспоминаю Эйфеля по этому поводу».
Чуть позже, продолжая эту тему, председатель Союза архитекторов Абхазии Темур Зантария сказал, что знаменитые фонтаны с грифонами у Абхазского госдрамтеатра предназначались когда-то для Кутаиси, но власти этого грузинского города категорически от них отказались. В Сухуме тоже поначалу многие протестовали против этих «чудищ», но потом с фонтанами сроднились и даже стали ими гордиться. А сколько возмущений уже лет сорок назад было против автобусных остановок в Абхазии по проекту Зураба Церетели, а теперь их гости Пицунды воспринимают как одну из достопримечательностей.
Майтоп, отвечая на мой вопрос, сказала также о нашумевшем в этом году начале строительства кафе прямо у сухумской набережной. Говорили о якобы легкой постройке, но фундамент начали рыть, сказала она, как будто под пятиэтажный дом; сейчас там работы остановлены. Здание на месте бывшей бани у «Детского мира» начали строить по-варварски, подвергая опасности соседнее здание, – и там тоже все остановлено. Много дискуссий было лет пять назад вокруг намерения застройщиков возвести высотку в Синопе, но общественность забила тревогу, и проект был изменен. По этому поводу Майтоп сказала:
«Вообще, конечно, на мой взгляд, Абхазия должна быть малоэтажной. Мы – не Дубай!»
Она привела мнение специалистов, что проживание выше девятого этажа неблагоприятно влияет на психику человека.
Журналисткой был задан вопрос об увиденном недавно в Пицунде – на пятиэтажках надстроены шестые этажи, которые используются как гостиницы. Эсфирь Майтоп обещала поехать и посмотреть. Вообще, такие надстройки стали делать в Москве как студии для художников и т.д., и зачастую они только украшают город, придают старым пятиэтажкам более привлекательный вид. Но многое тут зависит от качества проведенной работы. И, конечно, хочется надеяться, что у владельцев таких отелей на руках есть все разрешительные документы.
Текст содержит топонимы и терминологию, используемые в самопровозглашенных республиках Абхазия и Южная Осетия
