14 декабря Европейский совет предоставил Грузии статус кандидата на вступление в Евросоюз. Страну охватила волна ликования, и мало кто в последние дни был готов к спокойному, обстоятельному разговору о том, как это событие повлияет на грузинскую политику и парламентские выборы 2024 года. Но начать его, наверное, стоит.
С июня 2022 года, когда предоставление статуса отложили до выполнения ряда условий, тема сближения с ЕС оставалась в грузинской политике главной. Конкретные реформы, рекомендованные Еврокомиссией, обсуждались редко, гораздо чаще депутаты обвиняли друг друга в саботаже евроинтеграции, а эксперты гадали – дадут в конце 2023-го статус или нет. Этот период может послужить прообразом нынешнего, предшествующего решению о начале переговоров о вступлении, и он также предусматривает выполнение предусловий. Алгоритм останется прежним, но значимость европейской повестки возрастет, поскольку многие граждане, которые раньше считали интеграцию в ЕС чем-то очень далеким и маловероятным, поверили, что она возможна. В ходе последнего опроса NDI вступление в Евросоюз поддержали 79% респондентов. Они также считают, что наиболее тесно Грузия должна сотрудничать именно с Евросоюзом – как политически (60%), так и экономически (59%). По сравнению с февральским опросом 2022 года, эти показатели удвоились (!), что указывает на важный перелом в общественном мнении.
Сходство между двумя периодами не исключает различий. Проблема со статусом воспринималась остро, поскольку в июне 2022-го Грузии, в отличие от Молдовы и Украины, его не предоставили и за повторным отказом почти наверняка последовал бы политический кризис, который повлиял бы на итоги парламентских выборов. Началу переговоров о вступлении может быть придано столь же большое значение, но это вряд ли произойдет до дня голосования (26 октября 2024 года), даже если Еврокомиссия опубликует запланированный на осень очередной доклад по расширению раньше. Обычно он содержит щадящие, неоднозначные формулировки, и его влияние на настроения избирателей, вероятно, будет меньшим, тогда как недавнее решение Европейского совета подразумевало выбор между «да» и «нет», что усиливало драматизм ситуации. Обострение вокруг вопроса о начале переговоров может произойти, но, как и в случае со статусом, лишь после «первого отказа» – скорее всего, к тому времени новый грузинский парламент уже приступит к работе.
Есть еще один нюанс, который делал проблему статуса особой. Грузия отличается от других стран-кандидатов тем, что ее принадлежность к Европе неоднократно оспаривалась исходя из географических, политических и культурно-цивилизационных факторов. После падения Византии в Грузии резко усилилось ощущение политического и культурного одиночества, даже сиротства и вместе с ним страх перед изоляцией в недрах Востока, если не полным исчезновением. «Мы остались совсем одни», – писал Константин II Фердинанду и Изабелле Испанским в 1495-м. После того, как 222 года назад кокетливый отцеубийца – император Александр I издал манифест о присоединении Грузии к России, присланные на берега Куры чиновники рассматривали местных жителей сквозь ориенталистский монокль и даже если (в лучшем случае) способствовали их приобщению к плодам европейской цивилизации, то, безусловно, отказывались видеть в них – как, впрочем, и в русских крепостных, а порой и в самих себе, – некое европейское естество и считали крамольной претензию на независимые от контроля Петербурга сношения с Европой. Сотни географов, статистиков, публицистов и т. д. писали, что Грузия (и Кавказ) ни в коем случае не Европа, что это – другое. В документах поздней империи иногда встречается любопытное деление провинций на европейские, азиатские и стоящие особняком кавказские. Вплоть до недавнего времени европейская мысль в данном вопросе нередко следовала за российской, и, возможно, поэтому часть грузин болезненно восприняла прошлогоднюю реплику президента Франции Макрона о «географии», так и не попытавшись расшифровать ее. 14 декабря 2023 года сопричастность Грузии Европе была еще раз подтверждена на самом высоком уровне, и наиболее лаконично это выразила глава Еврокомиссии Урсула фон дер Ляйен: «Вы – Европа. Мы хотим, чтобы вы присоединились к Евросоюзу, и давайте работать вместе». Мучительно долгая «эпоха одиночества» подошла к концу – ее нависающая тень придавала вопросу статуса особую остроту и культурно-цивилизационный подтекст, который не всегда различали внешние наблюдатели.
Рассуждая о прошлом, часть авторов впадает в своеобразную «эссенциалистскую ересь», пишет о изначально присущей грузинам европейской природе, не реализованной в полной мере лишь из-за давления захватчиков-варваров, и скатывается в затемненную область историософской метафизики и националистического самолюбования. Вероятно, дело обстоит проще: мы сумели развиться, и только по этой причине нынешнее – конечно же небезупречное – грузинское государство в политическом, правовом, гуманитарном и десятках других аспектов стало более европейским, чем российское и может рассматриваться как будущий член ЕС. И это не победа над Россией, а победа над собственной отсталостью – не окончательная, но очень важная.
Вступление в Евросоюз – цель, которую по масштабу и последствиям можно сопоставить лишь с восстановлением независимости, и в обоих случаях основу продвижения к ней создал консенсус элит и большей части населения. В 80-х он обеспечил мощнейшую этнополитическую мобилизацию; сегодня мы имеем дело с общегражданским устремлением, но суть от этого не меняется. Подобное целеполагание аккумулирует огромную энергию, и важно предугадать, в какое русло она будет направлена – подлинной европеизации или политических междоусобиц и истерии, как это произошло перед получением статуса.
15 декабря власти организовали масштабную праздничную акцию на площади Свободы в Тбилиси и уже до ее начала дали понять, что не намерены делить победу ни с кем. Когда стало известно, что на площадь вместе с ликующими гражданами придет часть оппозиционеров, а также президент Зурабишвили, председатель правящей «Грузинской мечты» Ираклий Кобахидзе заявил: «Что касается радикальной оппозиции, они делали все, чтобы страна не получила статус кандидата. В авангарде этого саботажа была и Саломе Зурабишвили. Конечно, таким людям нечего делать на праздничном мероприятии… тем более, нечего делать на праздничной сцене». В стремлении «приватизировать» такой серьезный источник рейтинга, как предоставление статуса, нет ничего необычного (хотя в связи с конкретным мероприятием инклюзивная риторика, возможно, принесла бы ГМ больше бонусов), но стоит обратить внимание на один нюанс. Не все противники «Грузинской мечты» в минувшие полтора года говорили, что правительство не сумеет привести страну к получению статуса, однако госпропаганда, действуя агрессивно и в целом эффективно, приписывала эту позицию всем оппонентам, кроме разве что самых безобидных, утверждая, что радикалы если не саботируют процесс, то не хотят победы или, по крайней мере, не верят в нее. Таким образом создавался пропагандистский конструкт «превозмогания», достижения цели вопреки сопротивлению. «Мы вместе победили, вместе нанесли поражение внутренним и внешним врагам нашей страны, тем противостоящим силам, которые боролись против предоставления стране статуса кандидата», – заявил на праздничном мероприятии премьер-министр Ираклий Гарибашвили так, словно вернулся с поля битвы.
Последний опрос NDI показывает, что властям удалось добиться изменения настроений еще до рекомендации Еврокомиссии о предоставлении статуса (08.11.23). И дело не в скромном росте рейтинга правящей партии (в марте ей отдали предпочтение 17% респондентов, а на рубеже октября и ноября – 19%), а в значительном увеличении количества опрошенных, одобряющих действия правительства – с 43% до 54%. Отношение к его деятельности в области евроинтеграции по сравнению с предыдущими опросами практически не изменилось: 29% считают, что оно делает все для вступления в ЕС, 36% полагают, что его усилия недостаточны, а 16% – что оно не делает ничего (17% не знают, 2% отказались от ответа). Улучшение отношения к правительству, по всей вероятности, вызвано совокупностью факторов: постоянными указаниями на рост экономики, который в январе-октябре составил 6,9% (по прогнозу Gulf&Taggart в 2023-м будет 6,8%, а в 2024-м примерно 5%), реализацией масштабных инфраструктурных проектов, обещаниями увеличить зарплаты и пенсии и неустанными разговорами о том, что правительство сохраняет в Грузии мир, когда неподалеку льется кровь. Экономическая проблематика в данном случае может восприниматься как второстепенная, поскольку количество респондентов, не уверенных в том, что правительство сумеет справиться с экономическими проблемами, выросло на 8% (58%). Респондентов, которые поддерживают оппозиционные партии и вместе с тем одобряют деятельность правительства, набралось 27%, и власти, вероятно, надеются в предвыборный период перетянуть этих людей на свою сторону, как и большинство неопределившихся (среди них 49% одобряющих). Количество молодых респондентов (18-34), выразивших симпатию правительству, по сравнению с мартом выросло с 35% до 52%. В опросе NDI, который проводился с 12 октября до 4 ноября, т. е. до знаковых решений Еврокомиссии и Европейского совета, у «Грузинской мечты» было 19%, у «Нацдвижения» – 4%, у других партий – 12%. Теперь, когда пиарщики «Мечты», развивая нарратив «превозмогания», примутся выжимать досуха тему статуса, отрыв может увеличиться, тем более что их противники находятся в сложной ситуации.
Просмотрев архив NDI, мы увидим, что у «Единого национального движения» Михаила Саакашвили худшие результаты за всю многолетнюю историю опросов – 4%, притом что респонденты высказались еще до окончательного раскола в партии, поводом к которому (а не причиной) стало противостояние нынешнего и прежнего председателей Левана Хабеишвили и Ники Мелия. Он может оказаться более опасным для ЕНД, чем отделение «Европейской мечты» в начале 2017 года. Тогда партию покинуло меньшее количество представителей среднего звена, от которых во многом зависит проведение успешной предвыборной кампании, теперь же они уходят десятками. В последние месяцы позиция партии по проблеме статуса в целом основывалась на заявлении Саакашвили: «Если Грузия не получит статус кандидата на вступление в Евросоюз и если будет отрицательный вывод [Евро]комиссии, вы все вместе должны обеспечить, чтобы правительство Грузии ушло в отставку». Проблема заключается в том, что этот призыв, полностью соответствовавший настрою противников «Грузинской мечты» в 2022-м и первой половине 2023-го, был брошен 20 сентября 2023-го, когда лидеры партий в большинстве своем почувствовали, что Евросоюз склоняется к положительному решению, и несколько скорректировали позицию, акцентируя внимание на совместной борьбе за обретение статуса, пусть при плохом правительстве. Допущение «если не…» все еще присутствовало в их заявлениях, но отошло на задний план. Теперь «Нацдвижению» в условиях острейшего внутреннего кризиса за 10 месяцев до голосования придется не только переформулировать свой мессидж-бокс по евроинтеграции, но и выработать позитивную предвыборную программу, о которой мало думали в период, когда вероятность отставки правительства и/или назначения досрочных парламентских выборов казалась весьма высокой (с 1 января последнее станет юридически невозможным; см. Избирательный кодекс ст. 196 п. 17). Начиная с октября 2021 года, когда Саакашвили очутился за решеткой, ЕНД разрывалось между лозунгами его немедленного освобождения и необходимостью сотрудничества с другими оппозиционными партиями, многие сторонники которых относятся к лидеру «Нацдвижения» отрицательно. В опросах IRI 2022-23 годов больше половины респондентов отозвались о нем плохо и на антиправительственных митингах участники нередко не давали «националам» говорить о нем, использовать соответствующие лозунги и т. д. Этот фактор вновь повлияет на проблему создания единого оппозиционного фронта перед выборами (или коалиции после них), так как ЕНД – особенно после раскола – едва ли сможет отодвинуть вопрос о судьбе своего лидера на задний план во имя общей победы над «Грузинской мечтой».
Положение «малых партий» (12% в последнем опросе NDI с вероятным оттоком к ним части колеблющихся избирателей «Нацдвижения») может показаться неплохим, особенно с учетом того, что их поддержало больше молодых респондентов, чем возрастных, в отличие от укорененных в прошлом «Грузинской мечты» и «Нацдвижения». Но не все они, как и в прежние годы, преодолеют 5-процентный барьер и не все сумеют противопоставить альтернативную повестку стремлению двух ведущих партий к тотальной поляризации. Следует коснуться и перспектив гипотетического объединения, которое перед выборами, возможно, после досрочной отставки возглавит президент Саломе Зурабишвили. В марте 2022 года 24% респондентов NDI оценивали деятельность президента положительно 42% – средне, 24% – отрицательно. Конституция ограничивает полномочия главы государства, поэтому оценка ее деятельности, в отличие от работы премьера, правительства или парламента, почти полностью проистекает из реакции на ее комментарии, а не на продвижение к каким-то заявленным целям. Тогда причиной улучшения отношения к президенту (на 10% по сравнению с предыдущим опросом), вероятно, стали ее высказывания по украинской проблеме – они показались многим более адекватным, чем позиция премьера. Позже правительство сумело переломить ситуацию в свою пользу – если в мартовском исследовании CRRC 2022 года (эта организация обычно проводит опросы и для NDI) уровень поддержки Украины грузинским руководством удовлетворял лишь 32% респондентов, то в августе того же года в опросе NDI показатель увеличился до 53%, хотя политика правительства практически не изменилась. А отношение к Зурабишвили ухудшилось – нынешней осенью положительно ее деятельность оценили 16% (минус 8 пунктов по сравнению с мартом 2022-го), средне – 41%, отрицательно – 30% (те же показатели у премьера лучше – 29, 37, 26). И дело не только в том, что правительство добилось изменения общественного мнения по украинскому вопросу, а Зурабишвили стала меньше говорить о нем – ее критические заявления (в связи с отдельными законопроектами, европейской повесткой, эмигрантами, политикой памяти и мемориалами и т. д.) остаются «разрозненными» и не складываются в единую систему взглядов или программу. Сегодня ключевая тема выступлений Зурабишвили – евроинтеграция. Если она вступит в предвыборную борьбу во главе нового объединения, ей, как и лидерам «малых партий», придется не только переформулировать свою критику в адрес «Мечты», оседлавшей нарратив «превозмогания», но и выработать позицию по десяткам других злободневных вопросов, поскольку тема сближения с ЕС сегодня главная, но не единственная. Оснований для оптимизма немного – Зурабишвили до сих пор не проявила себя как эффективный и креативный политический менеджер, рейтинги и результаты ее прежней партии «Путь Грузии» были плачевными, а недавние акции, организованные при ее участии, – малочисленными.
Из сказанного не следует, что позиции правящей партии неуязвимы, тем более что она неоднократно собственноручно создавала себе серьезнейшие проблемы. К примеру, на минувшей неделе в эфире «Маэстро» известный шоумен Георгий Гачечиладзе (Уцноби), который нередко озвучивает мнения, циркулирующие в кулуарах «Грузинской мечты», заговорил о необходимости возвращения к закону «Об иноагентах», причем до выборов; его гость в студии – политолог Лука Эхвая поддержал идею, отметив, что Евросоюз, а также Украина собираются ввести регуляции, схожие с американским законом FARA. Первая такая попытка в марте 2023-го привела к протестным выступлениям, консолидации противников «Грузинской мечты» и падению ее рейтинга (до 17% в мартовском опросе NDI; в декабре 2022-го у нее было 25%). Неосмотрительные шаги властей вновь могут навредить им, но оппозиционным партиям вряд ли следует ждать ошибки (это – проигрышный режим реагирования) вместо того, чтобы разрабатывать свои стратегии и программы. Выделяя аспект евроинтеграции, их лидерам придется признать, что до сих пор они были слишком поверхностны и, упрощая себе работу, часто сводили свою позицию к гаданию на тему «дадут или не дадут статус (а если не дадут, мы покажем властям…)», не углубляясь в рекомендации Еврокомиссии. Сближение с ЕС требует множества реформ (в сфере судебной системы, финансового контроля, прозрачности госзакупок и т. д.), и критика по данным вопросам должна стать не только конкретной, но и понятной среднестатистическому обывателю. Для этого необходима масштабная кропотливая работа, но пока незаметно, что лидеры готовы к ней приступить. Можно предположить, что большая их часть сделает ключевой тему приведения внешней политики Грузии в соответствие с позицией Евросоюза (санкции против России, ужесточение визового режима), и им придется бороться за умы тех избирателей, которые полагают, что, следуя прозападным курсом, Грузия должна сохранять хорошие отношения с Россией – это мнение разделяют 46% респондентов-сторонников «Мечты», 37% сторонников оппозиции и 34% не назвавших партию-фаворита в последнем опросе NDI. 25% высказались за расширение экономических связей с РФ, столько же – за их ограничение, а 34% думают, что их нужно оставить на нынешнем уровне.
Полтора года ожидания статуса показали, что партии без зазрения совести инструментализируют тему евроинтеграции для достижения тактических целей. С учетом того, что она превращается в общенациональный приоритет, следует вспомнить, что в начале 90-х сторонники Звиада Гамсахурдия и его противники, несмотря на политическую отсталость и ожесточенную борьбу, признавали, что восстановление независимости – общая высокая цель; иного подхода их сторонники не приняли бы. Рано или поздно что-то похожее произойдет и с евроинтеграцией, но активным членам общества необходимо ускорить этот процесс и бить политиков по грязным рукам, как только они попытаются манипулировать темой вступления в ЕС в своих интересах.
Все политические объединения, за исключением откровенно антизападных, сталкиваются со сложностями при работе с консервативным электоратом, нередко находящимся под влиянием российской (и не только) пропаганды, которая описывает евроинтеграцию как продвижение к гей-парадам, однополым бракам, утрате национальной идентичности и т. д. Отношение многих консерваторов и националистов к Евросоюзу улучшилось, волна распространившихся в обществе оптимистичных настроений захлестнула и их, но время от времени, подорвавшись на очередной «информационной мине», они будто бы пугаются и шарахаются назад к агрессивному евроскептицизму (такие метания хорошо видны в социальных сетях). Значительная часть политиков, обхаживая эту многочисленную аудиторию, упирает на то, что Европа не только либерализм, но и консерватизм, христианские ценности, культурные традиции и т. д. Положение правящей партии выглядит предпочтительным, поскольку ее главными союзниками, «переводчиками» идей евроинтеграции на язык консерваторов и традиционалистов стали руководители Грузинской православной церкви. Они не отстают от тренда и намного чаще, чем прежде, оптимистично высказываются о сближении с ЕС. Патриарх Илия II уже дважды указал на заслуги властей в деле получения статуса, что, с учетом его влияния, было крайне важно для правящей партии. «Еврооптимистичным» комментариям епископов и священников (разумеется, есть и негативные, и они охватывают ту часть населения, которая отрицательно относится к вступлению в ЕС – 11% в последнем опросе NDI) почти всегда сопутствуют оговорки вроде «вступаем (но) с достоинством», «неприемлемого не приемлем» и пр. Эту риторику быстро освоили лидеры «Грузинской мечты» – в ходе блиц-кампании, связанной с получением статуса, они упоминали сохраненное достоинство чуть ли не в каждом интервью.
Некоторые оппозиционные комментаторы предположили, что в мае-июне, когда защитники прав ЛГБТ обычно проводят свои мероприятия, власти окажутся меж двух огней: если они поведут себя в соответствии с европейскими стандартами, то разгневают радикально настроенных священнослужителей и их паству, а если поддержат их требования или вновь не сумеют (или не захотят) обеспечить безопасность участников Tbilisi Pride, то их раскритикуют европейские партнеры – вероятно, жестче, чем до получения статуса. Таким образом, «Грузинская мечта» в любом случае понесет потери. Она, наверное, попытается минимизировать их, подготовившись к ожидаемым сложностям, но важнее другое. В подобных построениях противники властей не рассматривают всю оппозицию или ее часть в качестве независимого актора – она ждет развития событий, инициированных другими игроками. Точно так же было и со статусом; многие предполагали, что его все же не дадут, правительство понесет серьезнейший политический урон, возможно, падет, и намеревались получить максимум бонусов, приложив минимум усилий. Эта перспектива пьянила – сидеть на берегу реки, раздавая интервью, и ждать, когда мимо проплывет труп «Грузинской мечты», было проще и комфортнее, чем ковать победу собственными руками. Прогнозы на май-июнь отражают те же умоначертания – даже самые активные и трезвомыслящие оппозиционеры неоднократно подпадали под их парализующее влияние. Постоянно ожидая, когда волей случая от правящей партии отхлынет часть проевропейских или традиционалистских избирателей, чтобы овладеть ею, можно уподобиться падальщику – политики-победители завоевывают электорат самостоятельно, как Македонский Азию, действуя неутомимо и навязывая противнику свою волю.
Статус кандидата переходной, и грузинская политика является такой же – по-европейски деловитой она станет нескоро. Чудесного, моментального преображения не произойдет; перед парламентскими выборами, уклоняясь от обсуждения конкретных проблем – в том числе из европейской повестки, – политики примутся манипулировать эмоциями в лучших традициях кампании «Голосуй сердцем». Но тем не менее Грузия изменится – необходимые для продвижения к евроинтеграции реформы будут привлекать внимание чаще, поскольку все больше граждан понимает, что именно от них зависит судьба их детей и страны в целом, а истеричное шоу хоть и не исчезнет, но постепенно станет маргинальным по отношению к ним. Возможно, в реплике Урсулы фон дер Ляйен ключевыми являются не слова «Вы – Европа», поскольку абсолютное большинство грузин и так убеждено в этом, а окончание фразы – «Давайте работать вместе». Достижение высоких целей требует, прежде всего, не драматических жестов, ни даже готовности к жертвам, но прозаического, почти обыденного умения честно и ответственно работать совместно с другими людьми. Если мы научимся этому – Грузия станет достойным членом европейской семьи. Если не научимся – наши потомки будут развлекать Наместника Кавказского песнями и танцами, которые чудо как хороши.
Мнения, высказанные в рубриках «Позиция» и «Блоги», передают взгляды авторов и не обязательно отражают позицию редакции
Форум