СУХУМИ---Даже если бы я был принципиальным противником «сравнительных жизнеописаний», в данном случае сама ситуация подталкивает к таковому: в эти дни уже столько раз прозвучали слова об ушедшем из жизни президенте Сергее Багапше в увязке со словами об умершем чуть более года первом президенте Абхазии Владиславе Ардзинба!..
Они были во многом непохожими – первый и второй президенты независимой Абхазии. Но одно общее – лидерские качества – наличествовало в них, как говорится, по определению.
Владислав был старше Сергея почти на четыре года, но в политику, к руководству массами людей пришел гораздо позже его. Если наперекор расхожему «история не знает сослагательного наклонения» представить себе, что в марте 1985-го к власти в СССР пришел молодой и здоровый «хранитель устоев», который при удачной конъюнктуре мировых цен на энергоносители смог бы «законсервировать» еще на 20-25 лет «развитой социализм» на шестой части земной суши, то Сергей Васильевич наверняка продолжал бы расти «по партийной линии» и, вполне вероятно, рано или поздно возглавил бы Абхазский обком. Владислав Григорьевич же остался бы кабинетным ученым, вполне возможно, стал бы светилом исторической науки. Но… все сложилось так, как сложилось. За «ветром перемен» последовали «тектонические сдвиги» на постсоветском пространстве и во всем восточном блоке. В начале 90-х к руководству Абхазией пришла т. н. «команда историков», а бывшая партийно-комсомольская номенклатура, в основном, ушла в тень. Сергей Багапш был одним из очень немногих и, без сомнения, самым высокопоставленным тогда ее представителем, который вошел в новую властную команду (накануне войны занимал должность первого зампреда председателя Совмина РА).
Мне довелось познакомиться с ним на десяток с лишним лет раньше, чем с Владиславом Ардзинба. В 1976-1977 годах, освещая по долгу корреспондентской службы в газете «Советская Абхазия» работу комсомольских организаций, общался со многими комсомольскими работниками. Инструкторами Абхазского обкома ВЛКСМ работали в ту пору Александр Анкваб, Нугзар Ашуба, а первым секретарем обкома был одноклассник Сергея Багапша по 10-й сухумской школе Давид Пилия. С самим Сергеем, трудившимся тогда первым секретарем Сухумского райкома комсомола, высоким подвижным парнем, который, казалось, едва помещался в своем маленьком кабинетике в здании на проспекте Мира, там, где сейчас расположена столичная налоговая инспекция, общался реже, чем с «обкомовцами». Но хорошо помню, как, расспрашивая одного из последних о том, что представляют собой комсомольские лидеры «на местах» (один – «бабулистый бездельник», другой – слишком мягкий для руководителя и т. д.), о Багапше услышал краткую характеристику: «Волк». Означало это на аппаратном сленге: «хваткий, умелый организатор».
Кстати, гораздо чаще, чем с Сергеем, мне доводилось в ту пору общаться с его мамой, простой приветливой женщиной Сусанной Тарба, которая работала в газетно-журнальном издательстве кассиром и дважды в месяц выдавала сотрудникам редакций зарплату и аванс.
Вскоре Сергей стал первым секретарем обкома комсомола, а потом и первым секретарем Очамчырского райкома партии – в 32 года, что он сам, бывало, подчеркивал в последние годы. А это был уже не «подготовительный класс»: совсем молодой человек стал, по сути, «хозяином» большого района, с ответственностью за все происходящее там: экономику, «социалку», правопорядок… Много позже услышал о таком эпизоде, который произошел где-то в середине 80-х. В ресторанчике, расположенном в Очамчыре у моря, впритык к зданию райкома, «свил гнездо» картежный притон, где крутились большие деньги. Багапш несколько раз предупреждал директора ресторанчика, чтобы тот прикрыл эту «лавочку». Но тот его нагло игнорировал. Дело закончилось тем, что однажды Сергей Васильевич, увидев все тех же «клиентов», зашел к директору и так ему врезал (уже не словесно), что в ту же секунду «лавочка» закрылась навсегда…
Почему многим в какой-то период казалось, что президентом в 2005-м Сергей Багапш стал в значительной мере случайно? Дело в том, что до поры до времени широкой публике, тем, кто не знал его непосредственно, он представлялся лишь «крепким хозяйственником», но не политиком-трибуном, каким был Ардзинба. По итогам проведенного за пару лет до этого и единственного известного у нас исследования рейтингов претендентов на президентское кресло он уступал и Раулю Хаджимба, и Александру Анквабу, и Леониду Лакербая, и Станиславу Лакоба… Он нечасто в те годы выступал публично и уж тем более никогда не был «революционером»: удивительно, но он пришел к власти на гребне мощной оппозиционной волны первой половины 2000-х ни разу не сказав (я внимательно следил за его предвыборными выступлениями) худого слова о своих оппонентах и тем более о своем предшественнике на президентском посту.
Вообще, в ту пору многим приходило в голову такое сопоставление: сделавшая Владислава Ардзинба национальным героем бескомпромиссность была бесценным качеством в военное время, но в мирное - стала ему зачастую мешать; Сергей Багапш же отличался как раз тем, что стремился примирять и объединять.
Вместе с тем те, кто путали последнее качество со слабостью, очень быстро убедились, что в случае с Багапшем это совершенно не так. Уже в период драматичной избирательной борьбы конца 2004-го он обратил на себя внимание уверенностью выступлений перед большими массами людей, умением подчинять события своей воле.
Можно сказать, что первым лицом государства он стал в результате жесточайшего «кастинга»: сперва победив в борьбе за выдвижение от ОПД «Единая Абхазия» в союзе с ОПД «Амцахара» своего соратника по первому движению и тезку Сергея Шамба, потом заключив союз с еще одним оппозиционным ОПД - «Айтайра» - во главе с Александром Анквабом (тому был обещан пост премьер-министра) и, наконец, сумев выстоять перед лицом беспрецедентного давления со стороны Москвы, которая тогда сделала ставку на его главного соперника на выборах 2004-го Рауля Хаджимба.
Окончательные сомнения в его способности «владеть ситуацией» и крепко держать власть в руках развеялись уже спустя несколько месяцев после инаугурации. Помню, как одна моя знакомая, из разряда вечных оппозиционеров, никогда до этого Багапша не жаловавшая, призналась мне, что не ожидала от него той твердости и воли, которые он демонстрирует.
Как оратор он, конечно, уступал своему предшественнику с его отточенной речью. Но мог порой выступить и очень проникновенно, на что я обратил внимание еще во время его премьерства в конце 90-х. Десятки миллионов россиян получили о президенте Абхазии представление, благодаря его участию в телепередаче Максима Шевченко «Судите сами» (Владислава Ардзинба на российские телеэкраны по понятным причинам, как «лидера сепаратистов», не приглашали), и хорошо знаю, что его выступление там произвело на многих телезрителей в России весьма сильное впечатление.
Не знаю: из стремления ли не повторять ошибок своего предшественника, отправленные в отставку подчиненные которого почти всегда прямым ходом пополняли ряды оппозиции, или же просто таковы были склад его характера и убеждения, но за шесть с половиной лет, проведенных у государственного штурвала, Сергей Багапш не снял с работы ни одного назначенного им министра или другого чиновника высокого ранга. Но об этом тоже многие в обществе отзывались критически, как о «другой крайности», порождающей кадровый застой.
Оба президента довольно болезненно реагировали на критику политической оппозиции и независимой прессы. Далеко не все в этой критике бывало справедливым и корректным, но что делать – такова судьба главы государства в любой нетоталитарной стране – быть главной мишенью для критических замечаний и недовольства тех или иных групп населения.
Текст содержит топонимы и терминологию, используемые в самопровозглашенных республиках Абхазия и Южная Осетия
Они были во многом непохожими – первый и второй президенты независимой Абхазии. Но одно общее – лидерские качества – наличествовало в них, как говорится, по определению.
Владислав был старше Сергея почти на четыре года, но в политику, к руководству массами людей пришел гораздо позже его. Если наперекор расхожему «история не знает сослагательного наклонения» представить себе, что в марте 1985-го к власти в СССР пришел молодой и здоровый «хранитель устоев», который при удачной конъюнктуре мировых цен на энергоносители смог бы «законсервировать» еще на 20-25 лет «развитой социализм» на шестой части земной суши, то Сергей Васильевич наверняка продолжал бы расти «по партийной линии» и, вполне вероятно, рано или поздно возглавил бы Абхазский обком. Владислав Григорьевич же остался бы кабинетным ученым, вполне возможно, стал бы светилом исторической науки. Но… все сложилось так, как сложилось. За «ветром перемен» последовали «тектонические сдвиги» на постсоветском пространстве и во всем восточном блоке. В начале 90-х к руководству Абхазией пришла т. н. «команда историков», а бывшая партийно-комсомольская номенклатура, в основном, ушла в тень. Сергей Багапш был одним из очень немногих и, без сомнения, самым высокопоставленным тогда ее представителем, который вошел в новую властную команду (накануне войны занимал должность первого зампреда председателя Совмина РА).
Слушать
Мне довелось познакомиться с ним на десяток с лишним лет раньше, чем с Владиславом Ардзинба. В 1976-1977 годах, освещая по долгу корреспондентской службы в газете «Советская Абхазия» работу комсомольских организаций, общался со многими комсомольскими работниками. Инструкторами Абхазского обкома ВЛКСМ работали в ту пору Александр Анкваб, Нугзар Ашуба, а первым секретарем обкома был одноклассник Сергея Багапша по 10-й сухумской школе Давид Пилия. С самим Сергеем, трудившимся тогда первым секретарем Сухумского райкома комсомола, высоким подвижным парнем, который, казалось, едва помещался в своем маленьком кабинетике в здании на проспекте Мира, там, где сейчас расположена столичная налоговая инспекция, общался реже, чем с «обкомовцами». Но хорошо помню, как, расспрашивая одного из последних о том, что представляют собой комсомольские лидеры «на местах» (один – «бабулистый бездельник», другой – слишком мягкий для руководителя и т. д.), о Багапше услышал краткую характеристику: «Волк». Означало это на аппаратном сленге: «хваткий, умелый организатор».
Кстати, гораздо чаще, чем с Сергеем, мне доводилось в ту пору общаться с его мамой, простой приветливой женщиной Сусанной Тарба, которая работала в газетно-журнальном издательстве кассиром и дважды в месяц выдавала сотрудникам редакций зарплату и аванс.
Вскоре Сергей стал первым секретарем обкома комсомола, а потом и первым секретарем Очамчырского райкома партии – в 32 года, что он сам, бывало, подчеркивал в последние годы. А это был уже не «подготовительный класс»: совсем молодой человек стал, по сути, «хозяином» большого района, с ответственностью за все происходящее там: экономику, «социалку», правопорядок… Много позже услышал о таком эпизоде, который произошел где-то в середине 80-х. В ресторанчике, расположенном в Очамчыре у моря, впритык к зданию райкома, «свил гнездо» картежный притон, где крутились большие деньги. Багапш несколько раз предупреждал директора ресторанчика, чтобы тот прикрыл эту «лавочку». Но тот его нагло игнорировал. Дело закончилось тем, что однажды Сергей Васильевич, увидев все тех же «клиентов», зашел к директору и так ему врезал (уже не словесно), что в ту же секунду «лавочка» закрылась навсегда…
Почему многим в какой-то период казалось, что президентом в 2005-м Сергей Багапш стал в значительной мере случайно? Дело в том, что до поры до времени широкой публике, тем, кто не знал его непосредственно, он представлялся лишь «крепким хозяйственником», но не политиком-трибуном, каким был Ардзинба. По итогам проведенного за пару лет до этого и единственного известного у нас исследования рейтингов претендентов на президентское кресло он уступал и Раулю Хаджимба, и Александру Анквабу, и Леониду Лакербая, и Станиславу Лакоба… Он нечасто в те годы выступал публично и уж тем более никогда не был «революционером»: удивительно, но он пришел к власти на гребне мощной оппозиционной волны первой половины 2000-х ни разу не сказав (я внимательно следил за его предвыборными выступлениями) худого слова о своих оппонентах и тем более о своем предшественнике на президентском посту.
Вообще, в ту пору многим приходило в голову такое сопоставление: сделавшая Владислава Ардзинба национальным героем бескомпромиссность была бесценным качеством в военное время, но в мирное - стала ему зачастую мешать; Сергей Багапш же отличался как раз тем, что стремился примирять и объединять.
Вместе с тем те, кто путали последнее качество со слабостью, очень быстро убедились, что в случае с Багапшем это совершенно не так. Уже в период драматичной избирательной борьбы конца 2004-го он обратил на себя внимание уверенностью выступлений перед большими массами людей, умением подчинять события своей воле.
Можно сказать, что первым лицом государства он стал в результате жесточайшего «кастинга»: сперва победив в борьбе за выдвижение от ОПД «Единая Абхазия» в союзе с ОПД «Амцахара» своего соратника по первому движению и тезку Сергея Шамба, потом заключив союз с еще одним оппозиционным ОПД - «Айтайра» - во главе с Александром Анквабом (тому был обещан пост премьер-министра) и, наконец, сумев выстоять перед лицом беспрецедентного давления со стороны Москвы, которая тогда сделала ставку на его главного соперника на выборах 2004-го Рауля Хаджимба.
Окончательные сомнения в его способности «владеть ситуацией» и крепко держать власть в руках развеялись уже спустя несколько месяцев после инаугурации. Помню, как одна моя знакомая, из разряда вечных оппозиционеров, никогда до этого Багапша не жаловавшая, призналась мне, что не ожидала от него той твердости и воли, которые он демонстрирует.
Как оратор он, конечно, уступал своему предшественнику с его отточенной речью. Но мог порой выступить и очень проникновенно, на что я обратил внимание еще во время его премьерства в конце 90-х. Десятки миллионов россиян получили о президенте Абхазии представление, благодаря его участию в телепередаче Максима Шевченко «Судите сами» (Владислава Ардзинба на российские телеэкраны по понятным причинам, как «лидера сепаратистов», не приглашали), и хорошо знаю, что его выступление там произвело на многих телезрителей в России весьма сильное впечатление.
Не знаю: из стремления ли не повторять ошибок своего предшественника, отправленные в отставку подчиненные которого почти всегда прямым ходом пополняли ряды оппозиции, или же просто таковы были склад его характера и убеждения, но за шесть с половиной лет, проведенных у государственного штурвала, Сергей Багапш не снял с работы ни одного назначенного им министра или другого чиновника высокого ранга. Но об этом тоже многие в обществе отзывались критически, как о «другой крайности», порождающей кадровый застой.
Оба президента довольно болезненно реагировали на критику политической оппозиции и независимой прессы. Далеко не все в этой критике бывало справедливым и корректным, но что делать – такова судьба главы государства в любой нетоталитарной стране – быть главной мишенью для критических замечаний и недовольства тех или иных групп населения.
Текст содержит топонимы и терминологию, используемые в самопровозглашенных республиках Абхазия и Южная Осетия
