Югоосетинские власти говорят о реформе системы исполнения наказаний. В этих целях они пытаются улучшить условия содержания заключенных в тюрьмах, провести кадровую чистку. Более того, руководство Министерства юстиции планирует обеспечить открытый информационный доступ к деятельности ведомства.
Начальника тюремного управления Мурата Плиева я застала в его кабинете за телефонным разговором. Эту должность он занял три месяца назад, а до того долгое время работал начальником колонии, поэтому в системе он не новичок.
Накануне в социальных сетях была распространена информации о якобы имевших место случаях превышения служебных полномочий сотрудниками цхинвальской тюрьмы. Именно эту тему Плиев обсуждал со своим телефонным собеседником, предлагая в порядке исключения организовать для родственников осужденных внеочередные свидания. Пенитенциарная система Южной Осетии традиционно непроницаема для общественности и журналистов. У меня сложилось впечатление, что и Плиев, и министр юстиции Ванеев решили поломать эту традицию. Мурат Ванеев поделился со мной своими впечатлениями от посещения тюрьмы:
"Пару дней назад я посетил колонию и попал туда как раз во время обеда. Я вам могу сказать, что абсолютно нормальная, вызывающая аппетит еда. Понятно, что без излишеств, но, тем не менее, нормы питания мы соблюдаем. До недавнего времени, скажем, год-полтора назад руководство колонии было вынуждено поменять график приема продуктовых передач. Потому что вопрос питания был плохо организован, поэтому мы были вынуждены принимать в неограниченном количестве передачи от родственников, что, безусловно, противоречило инструкциям. В последние три месяца осужденные добровольно отказались от передач, потому что увидели, что кормят стабильно, достаточно и вкусно. И медицинское обслуживание тоже улучшилось. Мы набрали штат, теперь у нас есть и врачи, и медсестры".
Югоосетинские правозащитники помнят, как из-за невыносимых условий содержания заключенные наносили себе увечья, чтобы попасть в республиканскую больницу. Сейчас, говорит Ванеев, серьезных жалоб нет ни от правозащитников, ни от самих заключенных. А негативная информация о ситуации в тюрьме явилась, по его мнению, реакцией на недавнюю проверку:
"Длительное время в колонии не проводились проверочные мероприятия – обыски, личный досмотр. Мы понимали, что порядок должным образом не обеспечивался, то есть осужденные имели запрещенные по инструкции вещи. При прежней республиканской власти в колонии сложилась ненормальная ситуация, при которой осужденные, к сожалению, имели достаточно большое влияние на администрацию. То есть в некоторых случаях они даже диктовали ей условия. Мы располагали оперативной информацией, что при попытке наведения порядка осужденные были намерены оказать физическое сопротивление, готовились к бунту".
"В результате плановой проверки, – рассказал мне министр юстиции, – были обнаружены мобильные телефоны, заточки из арматуры, наркотики. А чтобы не подвергать опасности своих сотрудников, для проведения мероприятия привлекли еще и сотрудников МВД. Понятно, что такого рода мероприятия всегда связаны с применением некоторой физической силы: это и элемент неожиданности, могут и подтолкнуть, если человек затягивает процесс обыска, или при личном досмотре человек ставится лицом к стене. Да, это жесткость, но все происходит в рамках закона".
Задаю вопрос Мурату Ванееву и про то, каким образом могли попасть в тюремное учреждение наркотики:
"Основное здание, где содержатся заключенные, находится очень близко к заграждению. И поэтому с трудом, но все-таки возможен переброс. Мы, конечно, эту ситуацию контролируем, и очень часто эти перебросы пресекаем. У нас есть и оперативная информация о том, что небольшое количество наркотических веществ позволяли себе доставлять в тюрьму некоторые сотрудники. Мы проводим сейчас совместные оперативные мероприятия и с МВД, подключилась и прокуратура. То есть мы стараемся их выявить".
"Менять старую систему очень сложно, – говорит начальник тюремного управления Мурат Плиев. – Пока из запланированного смогли осуществить только 20%. Но основная проблема – обновление кадрового состава. К великому сожалению, я избавляюсь от сотрудников поэтапно. Потому что на данный момент нет гарантий, что на освободившееся место придет специалист не хуже, а лучше. Кадровый резерв ограничен".
Плиев имеет 27-летний опыт работы в российской пенитенциарной системе, поэтому объем предстоящей работы его не смущает. Я, набравшись храбрости, попросила о встрече с кем-либо из заключенных. Его реакция оказалась неожиданной – Мурат Плиев развернул передо мной список из 60 человек и предложил вслепую выбрать любые фамилии. Через пару минут в кабинет начальника ввели двух заключенных. Они выглядели неожиданно опрятно и свежо. Один из них, Таймураз, легко согласился поговорить:
"Я уже 4 года сижу, статья у меня 105-я, убийство. Если честно сказать, у нас все идет к лучшему. Не могу сказать, что и до этого было совсем плохо, но сейчас все поменялось к лучшему. Я больной человек, и до этого никто не обращал на это внимание. А сейчас мне помогают по возможности и лекарствами, и насчет питания".
Единственное, что огорчило Таймураза, – это то, что во время последнего обыска у него изъяли мобильный телефон, а ведь на свободе осталась одинокая 86-летняя мать, с которой он прежде постоянно держал связь. Хотя, как говорит Мурат Плиев, он может сам дать разрешение на звонок, если заключенный обратится к нему с просьбой. Не стал жаловаться на условия содержания и второй осужденный, рабочий из Таджикистана.
Текст содержит топонимы и терминологию, используемые в самопровозглашенных республиках Абхазия и Южная Осетия
Начальника тюремного управления Мурата Плиева я застала в его кабинете за телефонным разговором. Эту должность он занял три месяца назад, а до того долгое время работал начальником колонии, поэтому в системе он не новичок.
Накануне в социальных сетях была распространена информации о якобы имевших место случаях превышения служебных полномочий сотрудниками цхинвальской тюрьмы. Именно эту тему Плиев обсуждал со своим телефонным собеседником, предлагая в порядке исключения организовать для родственников осужденных внеочередные свидания. Пенитенциарная система Южной Осетии традиционно непроницаема для общественности и журналистов. У меня сложилось впечатление, что и Плиев, и министр юстиции Ванеев решили поломать эту традицию. Мурат Ванеев поделился со мной своими впечатлениями от посещения тюрьмы:
"Пару дней назад я посетил колонию и попал туда как раз во время обеда. Я вам могу сказать, что абсолютно нормальная, вызывающая аппетит еда. Понятно, что без излишеств, но, тем не менее, нормы питания мы соблюдаем. До недавнего времени, скажем, год-полтора назад руководство колонии было вынуждено поменять график приема продуктовых передач. Потому что вопрос питания был плохо организован, поэтому мы были вынуждены принимать в неограниченном количестве передачи от родственников, что, безусловно, противоречило инструкциям. В последние три месяца осужденные добровольно отказались от передач, потому что увидели, что кормят стабильно, достаточно и вкусно. И медицинское обслуживание тоже улучшилось. Мы набрали штат, теперь у нас есть и врачи, и медсестры".
Югоосетинские правозащитники помнят, как из-за невыносимых условий содержания заключенные наносили себе увечья, чтобы попасть в республиканскую больницу. Сейчас, говорит Ванеев, серьезных жалоб нет ни от правозащитников, ни от самих заключенных. А негативная информация о ситуации в тюрьме явилась, по его мнению, реакцией на недавнюю проверку:
"Длительное время в колонии не проводились проверочные мероприятия – обыски, личный досмотр. Мы понимали, что порядок должным образом не обеспечивался, то есть осужденные имели запрещенные по инструкции вещи. При прежней республиканской власти в колонии сложилась ненормальная ситуация, при которой осужденные, к сожалению, имели достаточно большое влияние на администрацию. То есть в некоторых случаях они даже диктовали ей условия. Мы располагали оперативной информацией, что при попытке наведения порядка осужденные были намерены оказать физическое сопротивление, готовились к бунту".
"В результате плановой проверки, – рассказал мне министр юстиции, – были обнаружены мобильные телефоны, заточки из арматуры, наркотики. А чтобы не подвергать опасности своих сотрудников, для проведения мероприятия привлекли еще и сотрудников МВД. Понятно, что такого рода мероприятия всегда связаны с применением некоторой физической силы: это и элемент неожиданности, могут и подтолкнуть, если человек затягивает процесс обыска, или при личном досмотре человек ставится лицом к стене. Да, это жесткость, но все происходит в рамках закона".
Задаю вопрос Мурату Ванееву и про то, каким образом могли попасть в тюремное учреждение наркотики:
"Основное здание, где содержатся заключенные, находится очень близко к заграждению. И поэтому с трудом, но все-таки возможен переброс. Мы, конечно, эту ситуацию контролируем, и очень часто эти перебросы пресекаем. У нас есть и оперативная информация о том, что небольшое количество наркотических веществ позволяли себе доставлять в тюрьму некоторые сотрудники. Мы проводим сейчас совместные оперативные мероприятия и с МВД, подключилась и прокуратура. То есть мы стараемся их выявить".
"Менять старую систему очень сложно, – говорит начальник тюремного управления Мурат Плиев. – Пока из запланированного смогли осуществить только 20%. Но основная проблема – обновление кадрового состава. К великому сожалению, я избавляюсь от сотрудников поэтапно. Потому что на данный момент нет гарантий, что на освободившееся место придет специалист не хуже, а лучше. Кадровый резерв ограничен".
Плиев имеет 27-летний опыт работы в российской пенитенциарной системе, поэтому объем предстоящей работы его не смущает. Я, набравшись храбрости, попросила о встрече с кем-либо из заключенных. Его реакция оказалась неожиданной – Мурат Плиев развернул передо мной список из 60 человек и предложил вслепую выбрать любые фамилии. Через пару минут в кабинет начальника ввели двух заключенных. Они выглядели неожиданно опрятно и свежо. Один из них, Таймураз, легко согласился поговорить:
"Я уже 4 года сижу, статья у меня 105-я, убийство. Если честно сказать, у нас все идет к лучшему. Не могу сказать, что и до этого было совсем плохо, но сейчас все поменялось к лучшему. Я больной человек, и до этого никто не обращал на это внимание. А сейчас мне помогают по возможности и лекарствами, и насчет питания".
Единственное, что огорчило Таймураза, – это то, что во время последнего обыска у него изъяли мобильный телефон, а ведь на свободе осталась одинокая 86-летняя мать, с которой он прежде постоянно держал связь. Хотя, как говорит Мурат Плиев, он может сам дать разрешение на звонок, если заключенный обратится к нему с просьбой. Не стал жаловаться на условия содержания и второй осужденный, рабочий из Таджикистана.
Текст содержит топонимы и терминологию, используемые в самопровозглашенных республиках Абхазия и Южная Осетия
