Сегодня в Цхинвале простились с Владимиром Ванеевым – известным осетинским драматургом и писателем. В 1951 году Верховный суд Грузинской ССР осудил его на 25 лет лишения свободы. На момент ареста Ванееву было всего 19 лет, как и его репрессированным сверстникам, которые состояли в подпольной молодежно-патриотической организации «Справедливость». Ванеева реабилитировали в 1954 году. Писатель знал своих палачей, но унес эту тайну в могилу.
Два года назад, когда книга Владимира Ванеева была удостоена специального диплома российской премии имени Антона Дельвига и ему вручали серебряный знак «За верность слову и Отчеству», писатель дал интервью «Эху Кавказа». Ванеев рассказал о книге, материалы для которой собирал почти 40 лет. Там он поименно назвал 400 репрессированных из Южной Осетии. Во время беседы он также поведал о сложных годах жизни после освобождения, ненависти чиновников к «врагам народа» и поддержке со стороны простых людей. «Вождя народов» Сталина писатель назвал в интервью главным мерзавцем, который уничтожил цвет осетинской интеллигенции.
Ванеев был улыбчив, общителен, открыт. Лишь когда ему приходилось вспоминать о страшных деталях жизни арестованных по доносам людей, просил выключить диктофон. Как-то вскользь упомянул о том, как к нему зачастили важные визитеры, как только в Цхинвале узнали о готовящейся к печати книге о репрессированных. Гости просили не упоминать имена стукачей, которые приходились им близкими родственниками. Журналист Джамбулат Лохов познакомился с писателем еще в 80-х годах и с тех пор продолжал с ним дружить. Вспоминает Джамбулат Лохов:
«После того, как (я) вернулся из Афганистана, работал на радио. Он часто мне рассказывал о своих скитаниях, о том, что ему пришлось испытать. После того, как его осовободили из тюрьмы, его все обходили стороной, он не мог даже себя прокормить. И каким-то чудом ему удалось устроиться учителем в высокогорное село, фамильное село Кудуховых – Бендер. И там в начальной школе он преподавал. После этого его все равно вызывали, все равно его допрашивали, не давали ему спокойно жить. Сегодня, когда его уже нет и мы вспоминаем его светлое имя, до сих пор удивляюсь, когда я с ним разговаривал, он каждого человека принимал и разговаривал (с ним), как с равным».
Таких людей, как Ванеев, которые бескомпромиссно боролись за свой народ, уже, наверное, нет, считает Лохов. Он называет его «последним из ушедших»:
«Таких людей народам Бог посылает редко, он дает их нам в помощь, нам, немощным. А мы этого, к сожалению, не видим, не ценим. Наверное, это наша национальная черта».
Журналист вспоминает свои долгие разговоры с Ванеевым о тех, кто предавал и расстреливал собственный народ. Продолжает Джамбулат Лохов:
«Сам он не был свидетелем, но рассказал мне случай, когда водитель грузового автомобиля, который повез из Цхинвала арестантов, будто бы их везут в Тбилиси, в тюрьму… Рассказывал водитель, что когда посадили арестантов и довезли их до города Гори, то они заметили, что за ними едет автомобиль. Из этого автомобиля, не доезжая до Гори, выскочили вооруженные люди и начали стрелять. И после того, как их расстреляли, один из этих палачей, смеясь, говорил другому на осетинском: «Вот чего из-за этих собак ехать в Тбилиси и тратить свое время?» Конечно, такая разговорчивость Ванеева не нравилось многим, тогда еще и многие чекисты были живы, и это было им неприятно».
Джамбулат Лохов утверждает, что имена своих палачей Ванеев прекрасно знал. Но это его не ожесточило.
«И даже если в душе он не смог простить этих людей, вслух никогда их не проклинал, и самое интересное – так и не назвал ни одного имени. А это были не только чекисты, – говорит Лохов, – но и писатели, и обычные граждане. И вот это все теперь забрал на тот свет».
Со смертью Владимира Ванеева, добавил Лохов, упал еще один столп, державший нашу общую национальную башню правды и совести.
Текст содержит топонимы и терминологию, используемые в самопровозглашенных республиках Абхазия и Южная Осетия
