На этой неделе МЧС России объявило, что будет предоставлять вертолет югоосетинским спасателям более оперативно, минуя длительную процедуру запроса. Такое соглашение было достигнуто по итогам встречи глав МЧС России Евгения Зиничева и Южной Осетии Алана Тадтаева.
По сообщению пресс-службы МЧС России, Зиничев так объяснил практическое значение подписанного на этой неделе протокола к межправительственному соглашению в области предупреждения и ликвидации чрезвычайных ситуаций:
«Это упростит процедуру применения вертолета МЧС России в воздушном пространстве Южной Осетии, позволит повысить оперативность прибытия в зону чрезвычайной ситуации и, соответственно, эффективность работ».
По мнению бывшего депутата югоосетинского парламента Роланда Келехсаева, это хорошая новость. Горной республике, которая неделями бывает отрезана от России из-за снежных лавин или селей, просто необходимо иметь возможность быстро вызвать вертолет. В целом, считает Келехсаев, это соглашение пусть немного, но все-таки расширяет государственный сервис Южной Осетии, делает жизнь ее граждан более защищенной.
По словам начальника Управления внутренней политики президента РЮО Мурата Ванеева, этот документ подписан не вдруг. Его начали согласовывать года три-четыре назад, и в течение длительного времени стороны не могли прийти к единому знаменателю, как оперативно взаимодействовать в случае возникновения ЧП любого характера – техногенного, природного, гуманитарного – необходимости экстренной медицинской помощи. Говорит Мурат Ванеев:
«Хорошо, что так удачно эта ситуация разрешилась. Последние два-три месяца эта тема активно на разных уровнях в разных форматах обсуждалась. В итоге найден хороший вариант решения: мы задействуем вертолетный паркинг Российской Федерации в упрощенном порядке. То есть не надо будет длительных согласований, все будет делаться оперативно: от нас поступает заявка, обговаривается, где и в какой ситуации он будет задействован. Это на самом деле здорово, если учитывать наше географическое положение и климатические условия».
Центральное событие этой недели – визит в Южную Осетию президента ЛНР Леонида Пасечника, итогом которого стало подписание договора о дружбе, сотрудничестве и взаимной помощи между Цхинвалом и Луганском.
Комментируя подписанный с Леонидом Пасечником документ, Анатолий Бибилов подчеркнул, что договор станет отправной точкой для развития взаимоотношений республик. Документ «всеобъемлющий и предполагает двустороннее взаимодействие и развитие различных сфер жизнедеятельности (экономика, культура, образование, военная помощь и многое другое)», – цитирует президента информагентство «Рес».
«Военная помощь» бросается в глаза. Об остальном общественности рассказывали детально, а вот про военную составляющую президент, кажется, упомянул впервые. После этого заявления вспомнилась следующая история. 16 июля 2014 года, вскоре после признания Цхинвалом ЛНР и ДНР, интернет-ресурсы novoross.info и uralpress.ru распространили сообщение о том, что Южная Осетия намерена передать Донбассу трофейные грузинские танки. А между тем, по данным Википедии со ссылкой на Министерство обороны РФ, танков Т-72 было захвачено 65 штук. Из них 19 – неисправных, они пошли на переплавку. А из 44 исправных 42 ушли в российскую армию и лишь два танка – в югоосетинскую. Тогда о каких поставках писала пресса?
Примечательно, что в декабре 2017 года, когда Южная Осетия заключила договор с ДНР, СМИ сообщали, что документ, в том числе, предполагает взаимопомощь в отражении военной агрессии. По всей видимости, это была такая трактовка статьи №16 договора, в которой стороны договорились осуществлять сотрудничество в борьбе с преступностью, в том числе, «с терроризмом и иными насильственными проявлениями экстремизма».
При этом необходимо отметить, что вооруженные силы РЮО сокращены до размеров почетного караула и нескольких офицеров, чтобы обеспечить службу приблизительно до двух рот солдат срочной службы, а сокращенный личный состав югоосетинской армии принят в российскую на контрактной основе.
Тогда о каком военном сотрудничестве идет речь? Одни эксперты считают эту позицию договора символичной демонстрацией союзничества. Другие говорят, что за этим могут быть и вполне конкретные вещи.
Наблюдатели задаются вопросом: не напоминает ли это сотрудничество в экономической сфере, когда через Южную Осетию, как через офшор, Россия предоставляет самопровозглашенным республикам Донбасса экономическую помощь? Возможен ли офшор по предоставлению военных услуг? По мнению российского политолога Алексея Малашенко, не исключено, что речь идет о возможности оформить российское военное присутствие как югоосетинское:
«Это всегда было. Это вьетнамские летчики, которые прекрасно говорили по-русски. Это почти вся ПВО ближневосточных союзников, где наши просто воевали и сшибали самолеты. В этом нет никакого открытия.
– По-вашему, речь идет о том, чтобы легализовать российское военное присутствие или возможное российское военное присутствие на Донбассе при помощи Южной Осетии?
– Нет, это не легализация. Это можно рассматривать как попытку объяснить присутствие иностранных военных, в скобках – возможно, российских. Но выглядеть это будет глупо, потому что тут даже не то чтобы уши торчат, тут всем все понятно. Получается, что для товарищей московских это инструмент повеселиться, абсурдная ситуация. Можно себе представить, как гогочут наши генералы, которые все это обсуждают. Если мы попытаемся раскручивать все это с точки зрения нормальной юрисдикции, то нас всех отправят в сумасшедший дом».
На этой неделе парламент Южной Осетии вернулся к рассмотрению законопроекта о внесении изменений в конституционный закон «Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Республики Южная Осетия». В марте 2018 года законопроект «сняли» с полки в связи с предстоящими весной парламентскими выборами. Во-первых, нужно было внести поправки в связи с переходом от пропорциональной системы к мажоритарно-пропорциональной. Во-вторых, – внести ясность в механизмы подсчета времени постоянного проживания в республике, чтобы проверить соответствие кандидата цензу оседлости. Проблема в том, что собственных механизмов нет, а использовать данные о пересечении границы от российской погранслужбы незаконно – это нарушение конвенции о неразглашении персональных данных. В этом году придумали процедуру, по которой кандидат будет давать письменное согласие на предоставление его персональных данных ЦИКу.
И все равно, считает югоосетинский политолог Дина Алборова, ценз оседлости противоречит вольному духу Конституции, он нарушает право на свободу передвижения:
«Каждый раз обсуждается этот вопрос. С одной стороны, ценз оседлости – это нарушение права на свободное перемещение. Кто будет сидеть и считать, сколько дней я была на выезде по уважительной причине, сколько по неуважительной? Детский сад! Механизм, каким образом это будет? Убыл, прибыл, когда пересек границу. Я езжу туда, куда хочу. Значит, я должна думать, что, если я хочу, например, баллотироваться в депутаты, я должна сидеть в республике сиднем эти пять лет, и не дай тебе боже выехать в тот же Владикавказ на выходные. То есть должна сама буду считать эти дни. Это опять-таки ограничительные новшества и дополнения к закону».
На этой неделе продолжилась работа над новым законопроектом. На официальном сайте парламента глава профильного комитета по законодательству, законности и местному самоуправлению Нона Тедеева напомнила о нормах:
«Одно и то же лицо не может занимать должность председателя ЦИК более двух сроков подряд, а также указан перечень лиц, которые не могут быть членами комиссий с правом совещательного голоса».
Свершилось! Председателя ЦИК Беллу Плиеву отправляют в отставку после семнадцати лет бессменной службы вместо допустимых по закону десяти лет. Т.е. она должна была уйти еще до президентских выборов 2011 года. Между прочим, это серьезное основание для того, чтобы поставить под вопрос все последние выборы.
Хотелось бы отметить в этой связи, что в Южной Осетии существуют реальные выборы. На упрек в провинциальности южный осетин может поставить на место любого россиянина тем, что у него есть настоящее, а не символическое избирательное право. Югоосетинский избиратель неоднократно это демонстрировал.
Но при этом с упорством, достойным лучшего применения, югоосетинские власти, начиная с первого президента и заканчивая нынешним, пытаются сделать все, чтобы лишить избирательный процесс признаков легитимности.
Сначала придумали ценз оседлости, но не придумали, как его применять, не нарушая закон. Теперь вроде проблему с подсчетом ценза худо-бедно решили, но при этом не удержались, чтобы не накрутить чего-нибудь от себя.
Теперь от кандидатов потребуют отсутствие судимостей, признаков алкоголизма, наркомании, токсикомании, психических расстройств. При этом непонятно, каков механизм реализации этого новшества, как не допускать к выборам таких людей, не нарушая при этом закона, задается вопросом Дина Алборова:
«Как это будет происходить, а главное, кто, какой орган будет это контролировать? То есть мало принимать какие-то дополнения и изменения в законодательство. Надо прописывать еще и механизмы, товарищи, как это все должно работать. К сожалению, у нас есть хороший опыт. Примут как примут, а потом никто не будет знать, как реализовывать этот закон. Это неважно, главное обозначить и принять».
Мне кажется, я знаю, как это может работать. Точнее, как это не должно работать, но может быть использовано.
Алкоголиком могут назвать человека, стоящего на учете в наркологическом диспансере. А чтобы попасть, например, на профилактический учет в наркодиспансер сроком на один год, достаточно одного освидетельствования. Например, вы под хмельком возвращаетесь домой с какого-нибудь симпозиума, вас останавливает милиционер и отводит на освидетельствование. И все, в течение ближайших двенадцати месяцев вы хоть и начинающий, но вполне официальный алкоголик, а не какой-то там политический конкурент.
Текст содержит топонимы и терминологию, используемые в самопровозглашенных республиках Абхазия и Южная Осетия
