Генеральная прокуратура Южной Осетии вынесла предостережение корреспонденту «Эха Кавказа» Ирине Келехсаевой о нарушении закона «О средствах массовой информации». В частности, четвертой статьи, указывающей на недопустимость разглашения «сведений, составляющих государственную или иную специально охраняемую законом тайну». Надзирающий орган счел разглашением тайны информацию о закрытом заседании парламента, на котором министры юстиции и внутренних дел отчитались перед депутатами об избиении арестантов в цхинвальской тюрьме, а источники рассказали журналисту о некоторых ее моментах.
Журналиста «Эха Кавказа» Ирину Келехсаеву вызвали сегодня в Генеральную прокуратуру. Как было указано в повестке, «по поводу публикации на интернет-портале «Эхо Кавказа», проект Радио Свобода, статьи журналиста Келехсаевой Ирины Зелимовны под заголовком «Министры укрепили депутатов в недоверии». В повестке не значится, в качестве кого ее вызывают – обвиняемой или свидетеля. На этот вопрос младший советник юстиции Давид Гурциев посоветовал журналисту не беспокоиться, якобы это не допрос, а опрос, рассказывает Ирина Келехсаева:
«Когда мы начали беседовать, я достала диктофон и сказала, что в отсутствии адвоката имею право записывать весь наш разговор на диктофон. У меня уже был такой опыт общения с прокуратурой, тогда мне сотрудники прокуратуры в этом не отказали. Давид Гурциев сказал мне, что это запрещено, в прокуратуре нельзя ничего записывать, поэтому нужно убрать диктофон и телефон. На это я попросила предоставить мне распечатку закона, где было бы указано на эти ограничения. Следователь вышел в коридор, где-то ходил, но эту бумагу мне так и не предоставил. Дальше он мне сказал, что я должна убрать гаджеты еще и потому, что речь будет идти об охраняемой государством информации. Он заявил, что сам тоже уберет свой телефон. В результате наши гаджеты вынесли из кабинета и положили в сейф охраны, где хранят оружие».
Общение со следователем, заявленное как беседа, в конечном счете, вылилось в допрос под протокол. Вел его Давид Гурциев – тот самый следователь, которого Интерпол объявил в розыск по красному циркуляру как обвиняемого в пытках и причинении смерти Арчилу Татунашвили. Он же два года назад возбудил сразу два уголовных дела против гражданской активистки Тамары Меаракишвили, одно из них – по публикации «Эха Кавказа». Оба дела с треском провалились в суде. Теперь он разбирается с другой статьей «Эха».
По словам Ирины Келехсаевой, допрос-беседу со следователем Гурциевым можно свести к трем основным вопросам:
«Первый вопрос, который был мне задан, но потом не отражен в протоколе, почему я написала этот материал.
Я немного опешила, но потом ответила: «Потому, что я журналист».
– Так и записать?
– Так и запишите.
Пытались выяснить, кто мои источники. Я ответила: «Источники».
–Так и записать?
– Так и запишите. Как журналист я имею право их не разглашать. И третья претензия была по поводу того, что я нарушила 4-ю статью закона о СМИ. Якобы я разгласила информацию, которая является охраняемой законом тайной, так как информация ушла из закрытого заседания. Я спросила: «Вы можете дать мне определение, что такое охраняемая законом тайна?» Мне на этот вопрос тоже не смогли ответить».
Напомним, в материале «Министры укрепили депутатов в недоверии» Ирина Келехсаева написала, что двадцать депутатов подписали обращение на имя спикера парламента Алана Тадтаева, чтобы инициировать вынесение вотума недоверия двум министрам – юстиции (Залине Лалиевой) и внутренних дел (Игорю Наниеву). Изначально число подписантов было меньше, но их количество «выросло после выступления министров Залины Лалиевой, Игоря Наниева и генерального прокурора Урузмага Джагаева на закрытых для журналистов и общественности слушаниях в парламенте. Как минимум четыре депутата подтвердили «Эху Кавказа», что особое возмущение парламентариев вызвала реплика министра внутренних дел о том, что они «защищают бандитов, потому что сами бандиты».
Вот эта цитата, по мнению Генпрокуратуры, составляет охраняемую законом информацию, тайну.
В предостережении Генпрокуратуры следователь Гурциев также указывает Келехсаевой на нарушение регламента парламента: дескать, депутаты проголосовали за закрытое заседание и удалили прессу, поэтому она не могла говорить о том, что происходило за закрытыми дверями. Логическая цепочка прокурора такова: депутаты закрыли заседание, значит, все, что там происходит, – это тайна, охраняемая государством. А Келехсаева эту тайну нарушила, значит, нарушила и закон. По словам юриста Тимура Кокойты, эта логическая конструкция не выдерживает критики:
«Предостережение вообще не по адресу, потому что оно может выноситься только в адрес должностного лица. Насколько мне известно, Келехсаева не является должностным лицом «Эха Кавказа» – она привлеченный журналист. Правда, предостережение в исключительных случаях может выноситься лицу, в действиях которого предусматривается преступление экстремистской направленности. Слава богу, ничего такого здесь нет.
Хочу также напомнить, что законы в Южной Осетии утверждаются президентом. Что касается внутреннего регламента парламента, то он не является законом. Ирина Келехсаева не могла нарушить регламент вследствие того, что на нее регламент не распространяется, так как она не является депутатом. Это внутренний документ парламента, и на других лиц он не распространяется. И даже если допустить, что на Ирину Келехсаеву распространяется требование по регламенту, то ее в сессионном зале не было, она не выносила информацию из сессионного зала и не транслировала ее дальше».
Политолог Дина Алборова отмечает, что в последнее время югоосетинская власть становится слишком закрытой. Не исключение даже парламент. Алборова напоминает, что парламент – это представительный орган, который представляет граждан республики, их политические, экономические и социальные интересы. Поэтому он не может быть таким закрытым, говорит Дина Алборова:
«Каким образом наши граждане должны узнавать, как избранные ими представители защищают их интересы, как решаются вопросы, которые будоражат все общество? Первое закрытое заседание было по поводу демаркации границ. Не понятно почему. Какая государственная тайна обсуждалась на этих заседаниях? И уж совсем непонятно, почему объявили закрытым второе заседание парламента – по поводу вынесения вотума недоверия двум министрам и ситуации вокруг тюрьмы. С какой стати? Где здесь гостайна? Эти вопросы я хочу задать представителям законодательной власти. Почему закрыли слушания? Все сессии и ключевые заседания должны показывать в прямом эфире. Хватит уже из законодательного собрания устраивать закрытый клуб!»
С Алборовой соглашаются многие югоосетинские депутаты, журналисты и эксперты. Они воспринимают вызов Ирины Келехсаевой в Генпрокуратуру в контексте общего давления исполнительной власти на депутатов, журналистов – всех, кто имеет какое-то отношение к разглашению истории с избиением заключенных, и как следствие попытке вынесения вотума недоверия министрам юстиции и внутренних дел.
Депутатов вызывают по одному на ковер к президенту. Давление на журналистов, судя по всему, поручили Генпрокуратуре.
Текст содержит топонимы и терминологию, используемые в самопровозглашенных республиках Абхазия и Южная Осетия
