9 октября Ленингорский районный суд освободил из-под стражи 37-летнюю гражданку Грузии Майю Отинашвили. Представители югоосетинских властей передали женщину грузинской стороне у села Эргнети. Отинашвили задержали 29 сентября, на границе у села Хурвалети.
В грузинской прессе на этой неделе много говорили о заслугах Федерации борьбы в освобождении Майи Отинашвили, о том, что оно происходило при их посредничестве. Югоосетинские чиновники эту информацию опровергают. С оговоркой «всего мы тебе сказать не можем» они утверждают, что это было политическое решение руководства республики перед очередным раундом Женевских дискуссий, дабы не делать из этого инцидента повестку дня.
В Цхинвале отрицают и версию освобождения как результат давления из Москвы. То есть речь идет о том, что Майю Отинашвили освободили по указанию президента Бибилова. Почему он принял такое решение, вполне понятно: после истории с Татунашвили любые объяснения со ссылкой на КГБ не вызывают доверия ни в Москве, ни в Тбилиси, ни в Цхинвале. Поэтому история с Майей Отинашвили политически проигрышная вне зависимости от того, сколько в ней правды, а сколько вымысла, и ничего кроме морального ущерба не дает ни республике, ни ее президенту.
Речь идет о матери троих малолетних детей, которую, по показаниям многочисленных свидетелей, схватили на грузинской территории и уволокли на югоосетинскую. Причем это свидетельства простых людей, а не грузинских полицейских или политиков, которых можно было бы упрекнуть в намеренном искажении фактов. Крыть эти аргументы нечем (если конечно, нет оперативных видеосъемок), потому что КГБ никто не верит. Каких только версий за эти дни я не услышал, за исключением одной: что, несомненно, все было сделано по закону. Кстати, самую простую и неполитизированную версию озвучили приграничные грузины, дескать, за каждого пойманного нарушителя пограничникам платят премии, поэтому служивые и охотятся, хватают всех, кто близко подходит к забору с грузинской стороны.
Но эта версия развалилась, когда Майю, вместо того чтобы присудить ей штраф и отпустить домой, посадили на два месяца под стражу. Тогда стало ясно, что силовики готовятся раскручивать эту историю по полной. Судя по всему, именно в этот момент и произошло вмешательство политического руководства.
Примечательно, что в этот раз президент не стал комментировать ситуацию. Наверное, можно считать это опытом, извлеченным из истории с Арчилом Татунашвили, когда его публичное заступничество за силовиков привело к тому, что он принял на себя весь репутационный ущерб от этой истории. На этот раз все было по-другому. Сначала Отинашвили показали журналистам, дали им возможность пообщаться. Потом как-то быстро приговорили ее к условному наказанию и отпустили домой. Почему условный срок, тоже понятно. Он позволяет отпустить женщину, при этом не опровергая правоты югоосетинских силовиков.
В целом получилось хорошее завершение плохой истории, которую, судя по всему, затеяли силовики. Если быть точнее, то истории, которая началась в сентябре еще до задержания Отинашвили – в Ленингорском районе, где местное КГБ почти месяц шерстило население. Устраивали в домах обыски, забирали людей, допрашивали их на предмет незаконного пересечения границы и контактов с контрабандистами…
Потом, как рассказывают местные, приехало начальство из Цхинвала, эту историю замяли, извинились перед задержанными, даже предлагали в качестве возмещения морального ущерба югоосетинское гражданство. По словам гражданской активистки из Ленингора Тамары Меаракишвили, проблемы возникают не только у злонамеренных нарушителей границы, но и у простых людей. Не везде граница обозначена забором, поэтому зачастую люди просто не знают, где она проходит, и заступают за черту:
«Эта ситуация с годами не становится лучше, даже наоборот – количество задержаний растет. Там не везде проволока, многие люди по незнанию заходят в запретную зону и оказываются в тюрьме. Часто попадают женщины весной, когда собирают джонджоли, или осенью, когда идут за орехами».
В октябре исполняется 10 лет Женевским дискуссиям по безопасности и стабильности на Южном Кавказе. На этой неделе к юбилейной дате в Женеве вновь, в 45-й раз, собрались традиционные участники дискуссий – представители Грузии, России, США и Абхазии и Южной Осетии, а также сопредседатели из ЕС, ООН и ОБСЕ.
Югоосетинский министр иностранных дел Дмитрий Медоев выступил со специальным докладом, в котором указал на неспособность грузинской стороны достигнуть соглашения о неприменении силы с Южной Осетией и Абхазией. По его словам, в Женеве часто наблюдаются попытки политизировать вопросы и «свести дискуссии к обсуждению грузинских претензий к другим сторонам».
Российский политолог Николай Силаев отчасти согласен с этим мнением. За последние годы, говорит он, в Женевских дискуссиях наметился застой, стороны не могут принять ни в каком виде документ о неприменении силы. Позиция Абхазии, Южной Осетии заключается в том, что Грузия должна подписать с ними соглашение о неприменении силы. Грузия опасается, что это будет выглядеть как косвенное признание их независимости, и добивается, чтобы соглашение с ней подписала Россия.
Россия себя участником конфликта не признает и в качестве компромисса предлагает принять общую от имени всех участников декларацию о неприменении силы. Но тут уже Грузия считает необходимым внести еще пункт, который предполагает доступ международных миссий на территорию республик без их согласия. Против этого выступают уже Россия, Южная Осетия и Абхазия…
Гуманитарная часть дискуссии тоже уже много лет не ведется. Слишком разные подходы сторон, например, к проблеме беженцев, но, считает Николай Силаев, и здесь они могли бы прийти к локальным компромиссам:
«С 2011 года власти Грузии каждый год вносят в Генеральную ассамблею ООН проект резолюции по Абхазии и Южной Осетии, который в части беженцев совершенно неприемлем для Сухума и Цхинвала. Поэтому они отказываются обсуждать этот вопрос, пока Грузия продолжает вносить эти проекты резолюций. В данном случае у Грузии было как минимум два варианта: продолжать о чем-то договариваться в Женеве, либо ни о чем не договариваясь, продвигать свое видение конфликта в международных организациях, пусть даже решения этих организаций необязательны к исполнению, как в случае с Генассамблеей ООН. И из-за этого тоже заблокировались дискуссии по гуманитарным проблемам, и уже много лет не могут их разблокировать. Понятно, что грузинские власти могли бы отказаться от практики внесения этих проектов резолюций, но здесь есть внутриполитическая проблема. Начал эту практику еще Михаил Саакашвили, поэтому, как только грузинские власти от нее откажутся, многочисленные сторонники экс-президента будут говорить, что они предали родину и пошли на поводу у империи зла».
Тем не менее, считает Николай Силаев, именно в рамках Женевских дискуссий создан механизм по предотвращению и расследованию инцидентов, который пусть с какими-то сбоями, но работает. Он не исключает возникновения острых ситуаций на линии соприкосновения, на границах Абхазии и Южной Осетии, но позволяет избегать эскалации. По мнению министра иностранных дел Южной Осетии Давида Санакоева, это не единственная причина, из-за которой следует продолжать эти дискуссии:
«Это единственный официальный формат, где разговариваем на равных с Грузией, Россией, США и международными организациями. То есть именно в этом формате мы от первого лица доводим до них все те вопросы, которые для нас важны. Других форматов нет и в ближайшее время не предвидится. Если этого формата не будет, то у Грузии останется еще масса возможностей доводить до международного сообщества свою позицию, в то время как нашего слова слышно не будет».
Конечно, подчеркивает Давид Санакоев, у Москвы есть договор с Цхинвалом, в котором прописано, что Российская Федерация обязуется доводить позицию Южной Осетии до большого мира, но все-таки республика не должна отказываться от возможности делать это самостоятельно. Все это важно, но все же главный смысл дискуссий не в этом, говорит Давид Санакоев:
«Женевские дискуссии – это механизм, который был инициирован после того, как Грузия напала на Южную Осетию и ее принудили к миру. Вот этого нельзя забывать, потому что грузинская сторона всякий раз пытается вынести это на другую площадку, привнести в Женевские дискуссии какие-то отвлеченные темы... Однако, если вернуться к пяти пунктам соглашения Медведева-Саркози, там явно просматривается вот этот формат: необходимо обсуждать гарантии безопасности для Абхазии и Южной Осетии. Это то, что у нас есть на сегодняшний день».
Текст содержит топонимы и терминологию, используемые в самопровозглашенных республиках Абхазия и Южная Осетия
