СУХУМИ---Подобно тому, как в России почти беспрерывная боль и вечная мишень для критики – отечественный футбол, в Абхазии последних лет – государственное телевидение. Очередную массированную атаку с разных сторон руководству АГТРК приходится выдерживать в этом месяце.
И если открытое письмо общественности президенту о необходимости реформирования телевидения, инициированное оппозицией, можно было бы воспринять исключительно как проявление внутриполитической борьбы, то критика, которой подвергли председателя АГТРК Гурама Амкуаба на заседании Народного Собрания – Парламента 10 июня в рамках так называемого правительственного часа, свидетельствует о другом. Большинство депутатов – это активные сторонники исполнительной власти, но и они высказали много резких критических замечаний относительно работы телевидения. В частности, спикер Нугзар Ашуба и особенно вице-спикер Ирина Агрба.
Но что произошло дальше? Все СМИ Абхазии, освещавшие заседание, адекватно отразили состоявшийся разговор. Кроме одного СМИ – самого Абхазского государственного телевидения, которое убрало из репортажа едва ли не всю критику, то есть погладило в нем себя по головке. Депутатов это, что называется, подкинуло. Масла в огонь подлила информация о том, что в частных разговорах Гурам Амкуаб якобы описывал заседание как весьма благоприятное для себя: так, просто было несколько вопросов депутатов.
Парламент после этого принял постановление, которое в обществе расценили как ультиматум руководству АГТРК. В нем говорится, что для сегодняшнего положения дел на национальном телевидении свойственны: “однотонность и бедность программ, нежелание освещать проблемные темы, конъюнктурное мышление, превалирование коммерческих интересов над творческими, недостаточное внимание к национальным потребностям и т. д. В передаче, вышедшей в эфир по итогам обсуждения работы Абхазского телевидения на заседании Парламента, была искажена суть состоявшегося разговора. В результате Народное Собрание потеряло веру в то, что руководство телерадиокомпании в своей дальнейшей работе учтет недовольство общественности, пожелания, высказанные народными избранниками”.
В постановлении сказано, что “в эфире должна появиться видеозапись состоявшегося слушания в Народном Собрании полностью, без комментариев и купюр и в кратчайший срок. Если в течение нескольких месяцев руководство АГТРК не сможет добиться коренных перемен в работе Абхазского телевидения, в Народном Собрании будет поставлен вопрос о соответствии руководителя АГТРК занимаемой должности”.
Парламентарии, как видим, были раздражены и обозлены. Но что заставило Гурама Амкуаба поступить так, как он поступил? В любом случае, конечно, скрыть, а здесь тем самым и исказить информацию -- это не есть хорошо. Но неужели он не понимал, что и газеты, и частный канал «Абаза-ТВ», не говоря уже о сарафанном радио, донесут реальную информацию о «правительственном часе» до всех, кого она интересует? Больше того, что это «сокрытие» еще аукнется ему?
А, может, он сознательно шел на обострение отношений с Парламентом, заявляя тем самым: вы – законодательная власть, а я – четвертая; вы вольны говорить в стенах Парламента что хотите, а я хочу – дам это в эфир, хочу – нет; я с вашей критикой не согласен и не желаю быть унтер-офицерской вдовой, которая сама себя высекла. Но в этом случае, можно предположить, он опирался на определенную поддержку исполнительной власти, по крайней мере -- рассчитывал на нее.
И если открытое письмо общественности президенту о необходимости реформирования телевидения, инициированное оппозицией, можно было бы воспринять исключительно как проявление внутриполитической борьбы, то критика, которой подвергли председателя АГТРК Гурама Амкуаба на заседании Народного Собрания – Парламента 10 июня в рамках так называемого правительственного часа, свидетельствует о другом. Большинство депутатов – это активные сторонники исполнительной власти, но и они высказали много резких критических замечаний относительно работы телевидения. В частности, спикер Нугзар Ашуба и особенно вице-спикер Ирина Агрба.
Но что произошло дальше? Все СМИ Абхазии, освещавшие заседание, адекватно отразили состоявшийся разговор. Кроме одного СМИ – самого Абхазского государственного телевидения, которое убрало из репортажа едва ли не всю критику, то есть погладило в нем себя по головке. Депутатов это, что называется, подкинуло. Масла в огонь подлила информация о том, что в частных разговорах Гурам Амкуаб якобы описывал заседание как весьма благоприятное для себя: так, просто было несколько вопросов депутатов.
Парламент после этого принял постановление, которое в обществе расценили как ультиматум руководству АГТРК. В нем говорится, что для сегодняшнего положения дел на национальном телевидении свойственны: “однотонность и бедность программ, нежелание освещать проблемные темы, конъюнктурное мышление, превалирование коммерческих интересов над творческими, недостаточное внимание к национальным потребностям и т. д. В передаче, вышедшей в эфир по итогам обсуждения работы Абхазского телевидения на заседании Парламента, была искажена суть состоявшегося разговора. В результате Народное Собрание потеряло веру в то, что руководство телерадиокомпании в своей дальнейшей работе учтет недовольство общественности, пожелания, высказанные народными избранниками”.
В постановлении сказано, что “в эфире должна появиться видеозапись состоявшегося слушания в Народном Собрании полностью, без комментариев и купюр и в кратчайший срок. Если в течение нескольких месяцев руководство АГТРК не сможет добиться коренных перемен в работе Абхазского телевидения, в Народном Собрании будет поставлен вопрос о соответствии руководителя АГТРК занимаемой должности”.
Парламентарии, как видим, были раздражены и обозлены. Но что заставило Гурама Амкуаба поступить так, как он поступил? В любом случае, конечно, скрыть, а здесь тем самым и исказить информацию -- это не есть хорошо. Но неужели он не понимал, что и газеты, и частный канал «Абаза-ТВ», не говоря уже о сарафанном радио, донесут реальную информацию о «правительственном часе» до всех, кого она интересует? Больше того, что это «сокрытие» еще аукнется ему?
А, может, он сознательно шел на обострение отношений с Парламентом, заявляя тем самым: вы – законодательная власть, а я – четвертая; вы вольны говорить в стенах Парламента что хотите, а я хочу – дам это в эфир, хочу – нет; я с вашей критикой не согласен и не желаю быть унтер-офицерской вдовой, которая сама себя высекла. Но в этом случае, можно предположить, он опирался на определенную поддержку исполнительной власти, по крайней мере -- рассчитывал на нее.
