В последние годы события Второй мировой войны, которые, как долгое время казалось, были уже отлиты в бронзе и не подлежали переосмыслению, стали вызывать острые политические споры.
В потоке сообщений СМИ о близком 70-летнем юбилее разгрома нацистской Германии внимание многих привлекла информация из Тбилиси. Там, на площади Колхозной (есть, оказывается, в грузинской столице по-прежнему такая), активисты ассоциируемой с бывшими властями Грузии неправительственной организации «Свободная зона» заставили российских байкеров группы «Ночные волки» своими ножами срезать с мотоциклов георгиевские ленточки, которые в Грузии ассоциируют с символикой страны-«оккупанта». Среди тех, кто заставил снять ленточки российских байкеров, был и Ираклий Кантария – внук, как сообщалось, знаменитого Мелитона Кантария. Того самого младшего сержанта Красной армии, 1 мая 1945 года вместе с сержантом Михаилом Егоровым водрузившего флаг Победы над берлинским рейхстагом, а в 90-х годах, как пишет портал «Грузия онлайн», «изгнанного из родного дома в Абхазии российскими оккупантами».
Стоп… Давайте на минутку задумаемся над последними словами, которые, по-моему, стали в грузинском обществе уже этаким клише, которое бездумно произносят, не давая себе труда разобраться в сути сказанного. Это, мне кажется, блестящий образчик перевернутого сознания, вроде знаменитой фразы из сочинения советской школьницы: «Мне очень понравилась Наташа Ростова, когда она танцевала на балу со Штирлицем». Вообще-то представление об Абхазии и Южной Осетии как об оккупированных Россией территориях утвердилось в грузинском общественном сознании и публичной риторике после 2008 года, Мелитон Варламович же покинул Абхазию на полтора десятилетия раньше. Это произошло, рассказывают, после того, как абхазская армия штурмом взяла столицу Абхазии. Заинтересовано ли было руководство Абхазии в «изгнании» Мелитона Кантария, которому тогда исполнилось 73 года и который не был замечен ни в каких антиабхазских заявлениях? Конечно же, нет, хотя бы уже потому, что если бы такая знаковая личность осталась в городе, это было бы выгодно абхазам в пропагандистских целях. (А я и сейчас знаю в Сухуме немало грузин, которые живут и здравствуют.) Примечательно и то, что Мелитон ненадолго задержался в Тбилиси, а затем выехал в «страну-оккупант» Россию… (А может, он выехал из Сухума и до окончания грузино-абхазской войны, достоверных данных я нигде не мог найти.)
В одной из публикаций грузинских СМИ об инциденте в Тбилиси с российскими байкерами и георгиевскими ленточками прозвучала убежденность, что дед одобрил бы поступок внука. Некоторые любят призывать в поддержку себе давно ушедших из жизни людей, заявляя, что те непременно были бы на их стороне в конфликте (например, во внутриполитических баталиях). Это представляется спекулятивным, некрасивым и неумным, ибо никто из нас не знает и не может доказать, как оно было бы на самом деле.
Лично мне довелось встретиться с Мелитоном Варламовичем лишь однажды. Вопреки прочитанной сегодня в одной из интернет-публикаций фразе, что он «был частым гостем на различных патриотических мероприятиях, встречах со школьниками и молодежью», по крайней мере в то время, лет 35 назад, он уже крайне редко, в особых случаях ходил на эти мероприятия. На них я обычно видел первую абхазскую летчицу Мери Авидзба и других, а ему, похоже, надоело быть «свадебным генералом». И вот как-то с фотокорреспондентом газеты «Советская Абхазия», автором прославленного фотоснимка «Мать» Семеном Коротковым мы зашли в какой-то кабинетик какого-то строения у Сухумского колхозного рынка. Коротков начинал еще фронтовым фотокором в годы Великой Отечественной войны, а тогда, в конце 70-х, нередко отправляясь в командировки на своей «Волге», брал с собой меня, начинающего журналиста. В тот день он по дороге куда-то решил заглянуть к Мелитону Кантария, который многие годы работал директором мясного магазина на сухумском рынке. Далее последовала довольно комичная сцена. Коротков буквально набросился с объятиями и восторженными восклицаниями на немолодого и уже довольно толстенького и одутловатого мужчину, Мелитон Варламович же ни одним движением и словом не ответил ему чем-то подобным, лицо его было усталым и озабоченным. Мне подумалось: вот кому, видно, абсолютно чуждо лицемерие.
Должен сказать, что среди окружавших меня в ту пору людей, независимо от их национальности, отношение к Мелитону Кантария было уважительным. Да, все прекрасно понимали, что в 45-м на этого 24-летнего парня с четырехклассным образованием всесоюзная и даже мировая слава свалилась, в общем-то, случайно, что на его месте могли бы оказаться и многие другие. Но уважали за то, что он оказался достоин этой славы; что, не стесняясь пользоваться известными привилегиями и умея открывать «ногой» двери в высокие кабинеты, не кичился в то же время ею. А главное – за независимость духа и свободолюбие.
Сегодня я перечитал эссе покойного абхазского писателя Даура Зантария «Тот самый Кантария», написанное им, по-видимому, где-то в конце 90-х в Москве - с юмором и симпатией к герою своего повествования. Правда, перечитав его сразу после того, как познакомился в интернете с официальной биографией Мелитона Кантария, увидел, что многое из того, что пересказано Дауром, явно не стыкуется с фактами этой биографии. Так, согласно последним, Мелитон родился 5 октября 1920 года в мегрельском селе (ныне город) Джвари Цаленджихского района. Даур же говорит об очамчырской Агубедии как о его родном селе. Правда, в той же официальной биографии сказано, что дочь Мелитона Циала родилась в июне 1946 года в Агубедии (с 1996 года живет в Греции, куда уехала с дочерью, вышедшей замуж за грека). Одни рассказы Даура кажутся более правдоподобными, другие – менее. Но один из них я тоже слышал, даже в более подробной версии – от своего коллеги по работе в «Советской Абхазии» Николая Джонуа, опять же лет 35 назад. Это о том, как Мелитона пригласили выступить на Сочинскую телестудию, а он возьми и сказани в прямом эфире: «Да, над рейхстагом мы красное знамя подняли, надо будет – и над Белым домом поднимем». Речь шла, понятно, о Белом доме в Вашингтоне. И хотя дело было в разгар холодной войны, сочинское начальство схватилось за головы: а вдруг разразится дипломатический скандал и их обвинят в недосмотре?
В Википедии сообщается, что во время грузино-абхазской войны Мелитон Кантария вместе с семьей был вынужден уехать. С помощью комитета ветеранов ему удалось выбить в Москве для своей большой семьи лишь временную крохотную «однушку» на окраине. Его поставили на льготную очередь, которая подошла только после его смерти. Чиновники, к которым сыновья Кантария (сегодня они тоже ушли из жизни) пришли за обещанной жилплощадью, сначала заявили: «Ваш отец умер, льгота отменяется», но потом «вошли в положение» и направили семью в поселок в Рязанской области, где на 11 человек выделили небольшую квартиру в доме для беженцев. В 2005 году семья Кантария перебралась из Рязани в Москву, снимали двухкомнатную квартиру в районе Бибирево. Затем члены семьи получили гражданство России и долгожданную жилплощадь. Мелитон Кантария умер 26 декабря 1993 года в городской клинической больнице № 64 города Москвы. В начале января 1994-го он был похоронен в Джвари на территории третьей публичной школы, которая с 2005 года носит его имя.
Даур Зантария пишет о нем как о человеке, который всю жизнь легко и весело нес свою славу, но жизнь его сложилась трагически. Человек, ставший символом победы и окончания мировой войны, дожил до дней, когда на его малой родине началась война между грузинами и абхазами. Но Даур, скончавшийся 14 лет назад, не дожил до другой трагической коллизии – когда годовщины Великой Победы, которая многие годы была символом однозначного торжества добра над злом, когда повсеместно проводились акции памяти отцов, «Спасибо деду за победу» и т. п., стали все больше и больше превращаться в повод для ожесточенных политических разборок. Например, сейчас для споров о том, как Мелитон Кантария отреагировал бы в наши дни на георгиевскую ленточку – плюнул бы на нее или поцеловал. Сразу после инцидента в Тбилиси «Комсомольская правда» отыскала правнука Мелитона по имени Ираклий, напечатала его фото и привела его слова, что он ничего не знает о тбилисском Ираклии Кантария, что тот, скорее всего, просто однофамилец его знаменитого прадедушки. То есть самозванец. Впрочем, разве не мог и среди настоящих потомков Мелитона найтись такой? Ведь потомков этих немало, и разбросаны они в разных странах.
Текст содержит топонимы и терминологию, используемые в самопровозглашенных республиках Абхазия и Южная Осетия
