После волны протестов, накануне накрывшей Тбилиси, грузинская столица вернулась к ставшему привычным за последние 20 дней образу жизни. Националистические группы уступили главную «площадку» протеста – проспект Руставели – участникам антиоккупационной акции «Стыдно!». Вечером там возобновилась акция с требованием отставки министра внутренних дел Георгия Гахария.
«Битва» за место у здания парламента завершилась уже ближе к рассвету. Полицейский кордон, разделявший две акции, был снят. «Народный легион» и представители других националистических групп разошлись, уступив проспект Руставели участникам акции «Стыдно!». Один из лидеров «легиона» Гурам Палавандишвили заявил:
«Возможно, кто-то останется, у кого-то есть политические цели, кто-то, может, более сердобольный, чем я. Думаю, что сейчас это лишнее. Вероятно, я пойду. Возможно, мы переместимся к дому Бидзины (Иванишвили), чтобы не мешать акции за деоккупацию».
Оценивая последние события, социолог Яго Качкачишвили заостряет внимание на двух важных достижениях участников протеста, проходящего под лозунгом «Стыдно!». Во-первых, и это Грузии в новинку – политическое содержание акций при отсутствии партийного фона. Несмотря на то что на митингах можно увидеть представителей различных партий, они, говорит социолог, главным образом выступают в роли «слушателей», в то время как самим процессом управляет группа молодежи. У этой группы, безусловно, есть определенные политические амбиции, но они между тем не имеют партийной окраски, говорит Яго Качкачишвили:
«Это очень интересно. И именно поэтому к этому протесту симпатий больше, чем антипатий. Им управляет молодая энергия без партийного институционализма. Это начинает походить на общественное движение, которое в большей степени основывается на ценностях, нежели на партийности. Если вспомнить все протесты против власти в новейшей истории Грузии, они всегда управлялись оппозиционными политическими силами. Именно они всегда были в центре, при том, что их, конечно, поддерживали определенные гражданские группы. А сейчас получается наоборот. Это наиболее важно и, кстати, это дало свои результаты. Я имею ввиду готовность (властей) перейти на пропорциональную избирательную систему, что до этого протеста власть категорически отвергала принять до 2024 года. Это системное изменение, которое принес именно этот протест. Что он еще сможет принести – время покажет, но однозначно, общество оживилось».
Вторым достижением спонтанно сформировавшегося общественного движения социолог считает реакцию, которая последовала от радикально настроенных групп. Идея, поставленная во главу угла, а именно антиоккупационный мотив позволил людям, чьи взгляды на ряд вещей различаются, если уж не объединиться, то хотя бы не противостоять, или на крайний случай – не мешать друг другу:
«Группы, объединенные различными интересами, научились жить в условиях сосуществования. Пусть даже речь идет о конфликтной, скажем так, антагонистической жизни. Это антагонистическое, но все же сосуществование в одном пространстве. Сейчас (радикальные группы) начинают с этим свыкаться. До этого это было большой проблемой. Вчера один радикально настроенный человек из антилиберального движения говорил (о представителях ЛГБТ-сообщества), что ему не нравятся их коллективные собрания, но в то же время, если бы он, мол, стал свидетелем того, что кто-то их бьет, то он помог бы им выбраться и оказал помощь. Может это и не было сказано искренне, но одно уже то, что человек говорит это означает, что он в определенном смысле принимает пестроту социального пространства».
Для политолога Гии Хухашвили недовольство, поднявшееся в обществе, было ожидаемым. Началась, по его словам, эпоха перманентных кризисов, обусловленная рядом накопившихся проблем различного толка – власть потеряла контроль, и, что главное – доверие населения, считает политолог:
«То, что мы наблюдаем сейчас – это столкновение ультраконсервативных и либеральных настроений, которое приняло вид противостояния «прозападных» и «антизападных», можно сказать пророссийских нарративов, – не сил, а именно нарративов, или же систем ценностей. Пророссийские при этом явно проигрывают, потому что люди, которые олицетворяют их, связаны больше с прошлым, чем с будущим. В то время как в основном молодежь – люди, которые сегодня-завтра должны стать политическим классом, т.к. вакуум очень большой у нас в политической элите, – они энергично наступают. Противостоять новому поколению бессмысленно и глупо. К сожалению, власть оказалась не на той стороне в этом противостоянии. Они пытаются держаться нейтрально, но из этого ничего не получится. Грядут большие перемены».
