Южная Осетия отпраздновала 9 мая. Сначала военный парад, потом акция «Бессмертный полк». Участники акции пронесли не только фотографии тех, кто не вернулся с фронтов Великой отечественной, но и защитников республики, которые погибли во время осетино-грузинского конфликта.
Впервые в этом году военнослужащие Министерства обороны Южной Осетии приняли участие в военном параде в Донецкой народной республике. По данным информагентства «Рес», количество участников акции «Бессмертный полк» растет с каждым годом. Для сравнения: в 2015 году в его строю прошли 3600 человек, в 2016-м их стало больше – 4800, а в 2017 и 2018 годах в акции приняло участие более 5000 человек. В этой статистике – сочетание двух главных составляющих праздника. С одной стороны, нормальная, человеческая эмоция – отдать дань уважения тем, кого уже нет рядом, кто погиб на войне, помянуть тех, кого даже никогда не видел, но иногда представлял, каким бы он был тебе отцом или дедушкой, глядя на старенькое фото парня, который уже намного младше тебя.
Но есть и другая сторона – формальная, идеологическая, которая несколько портит впечатление от первой. В этом смысле 9 мая – ответственное мероприятие, которое должно быть выдержано в строгих рамках допустимого, согласованного, одобренного. Праздник стал частью большой политики. Он как некий маркер, как сигнал Москве – «я свой». Или «я чужой» – это неизбежно, если вы не попадаете в определение «я свой». Здесь важно все – от трактовки истории войны до определения праздничной даты – 9 или 8 мая. Такое впечатление складывается потому, что очень одинаковы праздничные мероприятия в российских регионах, Южной Осетии и на Донбассе, куда поехали югоосетинские военные для участия в параде. Говорит российский политолог Алексей Малашенко:
«Как там ни крути, но Донбасс в основном населен русскими, и он всегда был частью России, а не Украины. И вот это тяготение к родине-матери у них существует. Там все эти мероприятия от души, и они всячески хотят показать, что «мы не Украина». И там огромное количество людей, которые выходят на этот праздник. Но даже там пытаются все заорганизовать, потому что есть какие-то люди, которые уже работают по московским поручениям.
– А Южная Осетия?
– И Южная Осетия тоже. Это еще и демонстрация того, что мы с Россией. Она наш покровитель, а Грузию мы не любим.
– И при этом надо, чтобы все у всех было одинаково идеологически выдержанно, без «опасных расхождений»?
– Да, это советская система – все должно быть одинаково, под одну гребенку, как при совестной власти, нужно отчитаться».
В итоге везде одинаково, но везде по-разному. В Цхинвале никакого принуждения не было. Люди отнеслись к акции «Бессмертный полк» искренне, участвовали в ней добровольно. А вот в Баксане, например, людей на акцию согнали, всем вручили портреты чужих людей, а после принудительного мероприятия демонстранты побросали эти портреты на помойке. Кто-то это все сфотографировал, и получился скандал. Было нечто подобное и в Москве, когда портреты побросали за храмом Христа Спасителя.
Неделя в Южной Осетии началась со скандала. В воскресение, 6 мая, митрополиту Горийскому и Атенскому Андрею (Гвазава) зачем-то понадобилось провести службу на территории Южной Осетии. По словам полпреда президента Южной Осетии по постконфликтному урегулированию Мурата Джиоева, он вознамерился 6 мая перевести группу прихожан через государственную границу и провести богослужение на югоосетинской стороне. Югоосетинские власти узнали об этом заранее и расценили эти действия как серьезную провокацию, которая может осложнить ситуацию, говорит Мурат Джиоев:
«У нас была информация, что митрополит Андрей со своими прихожанами хочет провести службу на территории Южной Осетии в церкви осетинского села Адзисар Цхинвальского района, это рядом с селом Арцеу, по случаю празднования в Грузии 6 мая дня святого Георгия. 5 мая мы проинформировали через миссию наблюдателей Евросоюза, что пересечение границы невозможно, поскольку у нас с Грузией нет никаких отношений и они не могут нарушить границу.
– То есть они хотели перейти границу не на пункте пропуска, а просто в любом понравившемся месте?
– Ну да. Но перейти – значит нарушить, потому что граница закрыта. Мы их предупредили, а вчера наши силовики усилили режим охраны государственной границы, чтобы не допустить незаконного пересечения. В итоге митрополит с верующими отслужили службу на грузинской стороне, в селе Меджврисхев, нарушения границы не произошло».
Как бы к этому предприятию ни относились представители паствы, митрополит не мог не знать, что с точки зрения югоосетинских властей – это нарушение государственной границы, со всеми вытекающими последствиями для нарушителей: задержанием, заключением под стражу, судом. А если, не дай бог, во время задержание кто-то оказал бы сопротивление, дело могло закончиться трагедией.
В конечном счете, оказалось, что запланированную службу можно было провести и в другом месте – на грузинской стороне. Значит, не было никакой священной необходимости лезть через проволоку. Тогда к чему все это? Рисковать жизнями людей для весьма сомнительной акции с явно провокаторским душком? А разве не долг пастыря оберегать свою паству?
Гражданская активистка из Ленингора Тамара Меаракишвили – против подобных акций. Во-первых, они подвергают опасности участников этих мероприятий, а во-вторых, они настраивают югоосетинское общество и власти против клириков грузинской церкви, которым после перехода Ленингорского района под юрисдикцию Цхинвала позволили остаться и окормлять местное население, говорит Тамара Меаракишвили:
«Вот такие провокации или глупые поступки подставляют наших священников, которые здесь служат с разрешения югоосетинских властей. У нашего митрополита Исайи (Чантуриа) и у других священников, которые служат в церквях ГПЦ Ленингорского района, есть пропуски. По этим документам они без проблем пересекают границу на пункте пропуска «Раздахан», то есть там, где это положено, и справляют службы. Иногда они проводят крестные ходы в поселке. Раньше на Пасху и Рождество закрывали пункт пропуска «Раздахан», но в последние два года на православные праздники дорогу не закрывают. Во время больших церковных праздников приезжают местные верующие из Церовани, Тбилиси, и наши церкви полны народа. Югоосетинские власти никаких препятствий им не чинят. В кельях женского монастыря проводится капитальный ремонт. Стройматериалы везут из Тбилиси, и им никто не препятствует. У монастыря большое хозяйство, много коров. Свою продукцию они продают в Цхинвале – проблем с этим не бывает, и это тоже положительный момент».
По наблюдениям Тамары, в Южной Осетии никто не обращает внимания на клириков ГПЦ, окормляющих грузинское население республики. Но после каждой подобной провокации в местной прессе и социальных сетях множатся возмущенные голоса, дескать, зачем мы терпим на нашей территории столь враждебную нам организацию.
Текст содержит топонимы и терминологию, используемые в самопровозглашенных республиках Абхазия и Южная Осетия
